Судя по календарю на стене, сейчас март 1911 года – ничуть не лучше 1956-го. По обе стороны от входа есть по одной двери. Окон нет, но с потолка свисает стеклянная трубка, под которой стоит бельевая корзина. Корзина заполнена желтыми листками, похожими на счета. А может, это памятки. Перед письменным столом – стул, на котором возвышается стопка папок.
– Билл Андерсон, если не ошибаюсь? – Мужчина проходит за стол и садится. Руки он не протягивает.
– Эндрюс.
– Ну да. А я – Харрис. Вот мы и встретились снова, Эндрюс.
Учитывая исследования Билла на предмет смерти, в этих словах кроется смысл. Он чувствует облегчение. Если, конечно, его не ждет превращение в навозного жука.
– Так это реинкарнация? В этом все дело?
Айзек Харрис вздыхает.
– Вы все время задаете этот вопрос, и я все время отвечаю: не совсем.
– Но я умер?
– Вы чувствуете себя мертвым?
– Нет, но я видел белый свет.
– Ах да, знаменитый белый свет. Вы были там, а теперь вы здесь. Одну минутку.
Харрис копается в бумагах на столе, не находит нужной и начинает искать в ящиках. Вытаскивает несколько папок и выбирает одну. Открывает, просматривает пару страниц и кивает.
– Просто освежаю память. Инвестиционный банкир, верно?
– Да.
– Жена и трое детей? Два сына и дочь?
– Все верно.
– Прошу прощения. У меня пара сотен странников, и всех трудно упомнить. Я уже давно собираюсь навести порядок в папках, но этим должна заниматься секретарша, а раз они мне ее не предоставили…
– Кто
– Понятия не имею. Вся связь осуществляется через пневмопочту. – Он стучит по трубке. Она покачивается, снова замирает. – Работает на сжатом воздухе. Последнее слово техники.