Утром из лесов притянулся оставленный в них королевский обоз. С ним вместе прибыла жена воеводы, которая со страдающим сердцем пошла искать мужа.
Воевода со своими стоял в стороне. Весь люд его охотно мешался с королевским, он один остался в одиночестве. В его лице не столько было видно радости, как беспокойства.
Среди войска короля находилось немало землевладельцев, имения которых уничтожили крестоносцы. Вину этого опустошения приписывали воеводе. Также его и Наленчей, хоть теперь они присоединились к Локотку, не очень любезно приветствовали. Многие отворачивались с угрозами и грубой бранью. Наленчи рады не рады указывали на Винча.
Простили его было – но те, что пострадали, потерь своих простить не могли.
Винч также после первой встречи с королём, упрекаемый полусловами и взглядами, пошёл с горьким чувством схорониться в свой шатёр и сидел, страдая над тем, что прошлое не стиралось.
Тут застала его жена, словно не победителем вышел из сражения, но почти как побитый и униженный. В молчании он обнял её. Она читала по лицу мужа, что страдал.
– Не дано мне было умереть, – сказал он, – хоть желал смерти… Тяжкая будет жизнь моя…
– Всё простили, – прервала Халка, – король милостив.
Воевода показал за пределы шатра, на кучки, которые сновали.
– А кто у
Халка старалась его утешить, но его лицо было занавешено тучами. Он сам себе простить не мог.
Флориан Шарый, старанием Хебды положенный в его шатре, перевязанный каноником Вацлавом, в страшной горячке бредил о поле боя.
Помня опеку, какую он имел над ней, Халка тут же пошла его искать, проведав о жестоких ранах, какие ему нанесли.
Ксендз Вацлав поведал о нём, что может вылечиться от них, но требовалось много времени и стараний, прежде чем жизнь можно считать спасённой. Сам король, помня слова, которые услышал на поле боя от храброго рыцаря, поручил опекать его.
Прямо из-под Пловцев, Локоток, не теряя времени, вместе с воеводой должен был идти в Познань, дабы опередить чехов.
Епископ Матиаш, сострадательный к умершим, к раненым также имел отцовское сердце; Флориану и другим, тяжело покалеченным, раны которых нуждались в покое и беспечном духе, пожертвовал схоронение в своей усадьбе в Бресте Куявском. Сюда легко их даже было перенести на носилках.
Воеводина, которая должна была ждать с возвращением домой, пока закончится война в Познаньском, была вынуждена по воле мужа схорониться в Бресте.
Таким образом, Шарый, который раньше опекал её, теперь приобрёл в ней заботливую опекуншу.
Брест и Радзеёв наполнились ранеными, численность которых была значительной.
После первого осмотра ран каноником Вацлавом и после окончания горячки и немощи, какая наступила после неё, Шарый, против всяких лекарских прогнозов, дивным образом быстро начал восстанавливать здоровье.