Оказывается полковник разослал по всему заводу запрос: «Провел ли мистер Фейнман во время последнего визита какое-либо время в вашем кабинете или около него, проходил ли он через ваш кабинет?» Одни ответили «да», другие «нет». И первые получили распоряжение: «Пожалуйста, смените комбинацию вашего сейфа».
Таков был его вывод: опасность представляю я. И множеству людей пришлось по моей милости менять комбинации своих сейфов. Смена комбинации дело утомительное, а нужно было еще запомнить новую, поэтому все на меня окрысились и даже близко к себе подпускать не желали: вдруг придется менять комбинацию еще раз? И разумеется, работая, они все равно оставляли свои сейфы открытыми!
В Лос-Аламосе все документы, с которыми мы когда-либо имели дело, хранились в библиотеке. Она представляла собой просторное помещение с бетонными стенами и большой красивой дверью, из которой торчало поворотное металлическое колесо – совсем как на большом банковском сейфе. Пока шла война, я все пытался приглядеться к ней повнимательнее. Я хорошо знал библиотекаршу и упросил ее позволить мне повозиться немного с дверью. Замок ее меня просто зачаровал – самый большой, какой я когда-либо видел! Я быстро обнаружил, что мой метод считывания последних двух чисел к этой двери неприменим. Собственно, вертя ручку замка, пока дверь была открыта, я запер его, запорный язычок выдвинулся, и дверь библиотеки не закрывалась, пока библиотекарша не пришла и не отперла замок. Тем мои игры с этим замком и закончились. На то, чтобы выяснить, как он работает, мне попросту не хватило времени.
В первое послевоенное лето у меня еще оставались дела в Лос-Аламосе – нужно было составить кое-какие документы и завершить одну работу, – и я приехал туда из Корнеллского университета, в котором преподавал в тот год. В самый разгар работы у меня возникла необходимость сослаться на один документ – я сам когда-то его написал, но содержания теперь уже не помнил, а документ был отправлен на хранение в библиотеку.
Пошел я туда и вижу: перед библиотекой прогуливается взад-вперед солдат с винтовкой. Дело было в субботу, а после войны библиотеку по субботам закрывали.
И тут я вспомнил о том, что проделал мой старый друг Фредерик де Гоффман. Он работал в Отделе рассекречивания. После войны армия надумала рассекретить некоторые документы, и Фредди приходилось то и дело забегать в библиотеку – просмотреть один документ, просмотреть другой, проверить то, проверить это, – он чуть не рехнулся! Ну он и скопировал все документы – все секреты атомной бомбы – и хранил копии в девяти обычных сейфах, стоявших в его кабинете.
Я отправился к нему в кабинет, а там свет горит. Похоже, в офисе кто-то работал – возможно, его секретарша, – и просто вышел на несколько минут. Я решил подождать. И пока ждал, стал покручивать лимб на одном из сейфов. (Кстати сказать, последних двух номеров в комбинациях гоффмановских сейфов я не знал – их установили уже после войны и моего отъезда из Лос-Аламоса.)
Так вот, возясь с лимбами, я вдруг вспомнил о книгах про взломщиков. И подумал: «Описанные в них приемы большого впечатления на меня никогда не производили, поэтому я ни одного из них ни разу не опробовал, интересно, однако же, посмотреть, нельзя ли вскрыть сейф Гоффмана с их помощью».
Прием первый, секретарша: она боится забыть комбинацию и потому где-то ее записывает. Я начал осматривать упомянутые в книге места. Ящик стола заперт, однако замок на нем самый обычный, из тех, что научил меня открывать Лео Лавателли – клик! Осмотрел я и края столешницы – ничего.
Затем я перебрал бумаги, лежавшие в ящике стола секретарши. И нашел листок, какой имеется у каждой из них, с аккуратно выведенными буквами греческого алфавита – чтобы она могла распознавать эти буквы в формулах, и с проставленным против каждой названием. Однако в самом верху листка было тщательно написано:
Я направился к сейфам и попытал счастья с первым: 31-41-59. Безрезультатно. Я попробовал 59-41-31. То же самое. Ладно, 95-14-13. В прямом порядке, в обратном, вверх ногами, обращая число так и этак – ничего!
Я запер ящик стола и направился к двери, но тут снова вспомнил о той книге: «Попробуйте прибегнуть к психологическому методу». И я сказал себе: «Фредди де Гоффман как раз тот человек, который использовал бы для комбинации математическую константу».
И я, вернувшись к первому сейфу, попробовал 27-18-28 – ЩЕЛК! открылся! (вторая по важности после числа
Я сказал себе: «Вот теперь
Я вернулся ко второму сейфу, вынул нужный мне документ. Затем отыскал красный карандаш, взял со стола лист желтой бумаги и написал на нем: «Я позаимствовал документ № LA4312 – медвежатник Фейнман». И, положив эту записку поверх лежавших в сейфе документов, закрыл его.
Затем вернулся к первому сейфу и написал другую записку: «Этот взломать было не труднее, чем тот – Умный Малый» – и закрыл сейф.
И, зайдя в смежный кабинет, положил в третий сейф еще одну записку: «Когда комбинации одинаковы, взломать один не труднее, чем любой другой – Тот Же Самый». После чего я вернулся к себе и уселся за отчет.
В тот вечер я заглянул, чтобы поужинать, в кафетерий и повстречал там Фредди де Гоффмана. Он сказал, что собирается вернуться в свой кабинет поработать, и я, решив развлечься, пошел с ним.
Гоффман приступил к работе и вскоре направился в смежную комнату, чтобы открыть один из стоявших в ней сейфов (вот этого я не учел), и открыл – тот, в который я подложил третью записку. Выдвинув ящик, он увидел то, чего в этом ящике раньше не было: ярко-желтый листок со сделанной красным карандашом надписью.
Я много раз читал, что при сильном испуге лицо человека становится землистым, однако видеть этого мне прежде не доводилось. Так вот, это чистая правда. Лицо Гоффмана приобрело сероватый, изжелта-зеленый оттенок – на него просто страшно было смотреть. Трясущейся рукой он взял листок.