Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!

– Да при чем тут, черт побери, его фотография? – восклицаю я.

– Решительно ни при чем, сэр! Рад был слышать ваши слова. Мне просто хотелось понять, что за человек наш новый профессор.

Гиббсу понравилось, что я набросился на него, не сказав себе: «Он глава факультета, я тут человек новый, надо следить за тем, что я говорю». Я просто не умел думать с такой скоростью; начальная реакция была у меня мгновенной, и я выпаливал первое, что взбредет в голову.

Потом в моем кабинете появился еще один господин. Он желал побеседовать со мной о философии. Что он мне говорил, я толком не помню, но хорошо помню, как он пригласил меня вступить в некий профессорский клуб. Клуб оказался антисемитским, члены его считали, что нацисты были не так уж и плохи. Господин этот все норовил растолковать мне, как много евреев занимается у нас тем да этим – какую-то чушь в этом роде. Я дождался, когда он закончит, и сказал: «Знаете, вы сильно ошиблись адресом – я вырос в еврейской семье». Он удалился, и с этого дня я начал терять уважение к некоторым профессорам гуманитарных факультетов Корнеллского университета, да и других факультетов тоже.

После смерти жены мне пришлось начинать жизнь заново, нужно было знакомиться с девушками. А в те дни в Корнелле часто устраивали танцы, на которых люди знакомились друг с другом, в особенности первокурсники с теми, кто уже успел поучиться в этом университете.

Помню первые такие танцы, на которые я попал. Не танцевал я уже года три-четыре – в Лос-Аламосе было не до того, я и на людях-то не бывал. Ну и пошел я на эти танцы, старался танцевать как можно лучше, и вроде бы у меня неплохо получалось. Ведь когда танцуешь с девушкой и у вас завязывается разговор, ты сразу чувствуешь, насколько ей это нравится.

Потанцевал я с девушкой, поговорил с ней немного, она задала пару вопросов обо мне, я – о ней. Но когда мне захотелось потанцевать с ней еще раз, ее пришлось искать.

– Не хотите еще потанцевать?

– Нет, простите, я собираюсь подышать свежим воздухом.

Или:

– Мне нужно в дамскую комнату сходить.

И такими отговорками меня угостили две или три девушки подряд! В чем дело? Может, я плохо танцую? Или впечатление произвожу неприятное?

Я пригласил на танец другую девушку, и снова пошли обычные вопросы:

– Вы студент или аспирант?

(Тогда многие студенты выглядели взрослыми, поскольку успели послужить в армии.)

– Нет, я профессор.

– Вот как? Профессор чего?

– Теоретической физики.

– Вы, надо полагать, и над атомной бомбой работали?

– Да, я провел войну в Лос-Аламосе.