И в стремительно увеличивающихся глазах последним всполохом алого мелькнула личность того, кто был когда-то пробужден, а теперь полностью уничтожен.
– Вот и все, прощай, Зверь, – тихо сказала я.
Но он уже не услышал.
А дракон становился драконом.
Увеличилось покрытое серебристой чешуей тело.
Распахнулись огромные крылья.
В груди, в самом нутре, под серебристой чешуей загорелось пламя.
Я прикоснулась к огромной голове, лежащей у меня на коленях, и прошептала последнее заклинание:
– Ad sidera volare! – лети к звездам.
Взмах огромными крыльями, рывок, от которого порывом ветра растрепались мои волосы, и огромный серебристый дракон, настоящий истинный дракон взлетел в небо.
Сидя на снегу и запрокинув голову, я смотрела, как он поднимается все выше и выше. В снежной метели, давно скрывшей очертания крылатого существа, теперь виднелся лишь огонь, тот огонь, что горел в его груди, и казалось, что к звездам летит не дракон, к звездам поднимается еще одна яркая звезда.
– Так красиво, – прошептала я подошедшему лорду Арнелу.
– Так хочется придушить вас, – разъяренно сообщил он.
– Шею не увидите. – И я улыбнулась.
– Ничего, на ощупь найду, – заверил градоправитель Вестернадана.
Поднял меня со снега, вгляделся в мои глаза, что для него было той еще проблемой, и хрипло спросил:
– Какова вероятность того, что вы сейчас упадете в обморок?
– В магический обморок! – уточнила я, помятуя о том, что может произойти, если из этого обморока меня возьмется вытаскивать лорд Арнел.
– Я понял, – холодно отозвался он, – никакого молока.
Улыбнувшись, я снова посмотрела в небо и честно ответила: