Лесной Охотник

Он открыл клетку души, позволил ей треснуть, чтобы зверь выбрался наружу и освободился.

Его рука, державшая запястье Нури, исказилась и начала меняться. Майкл умел направлять свою трансформацию и полностью владел ею. Через несколько секунд рука его покрылась темной шерстью, изменила форму, пальцы изогнулись и превратились в лапы убийцы. Черные волосы взбежали вверх по руке, опоясав ее полностью.

Также Майкл приказал измениться и своему лицу.

Движения Нури вдруг стали заторможенными, потому что он видел, как рука, захватившая его запястье, обращается в звериную лапу. Кровь выступила на его коже, и давление вот-вот могло сломать ему кости. Его глаза округлились от ужаса, рот раскрылся, так и не произведя ни звука на свет — ни крика, ни стона, ни, разумеется, смеха, который мог бы подхватить его народ.

Лицо. Лицо — вот, что вызвало его настоящий страх, и заставило жалобный, слабый крик прорваться на волю.

Изменяясь, Майкл прерывисто вздохнул.

Вслед за хрустом костей меняли свою форму мышцы и сухожилия, уходя все дальше от человеческой формы, перестраивая себя подобно континентам некоего сказочного мира. По лицу Майкла пробежала тень, и из тени этой вынырнула волчья пасть, зеленый глаз — тот, что не был травмирован — с яростью уставился на лицо Нури, демонстрируя, что пощады ждать не стоит. В следующую секунду волчья челюсть распахнулась, обещая своему противнику нескончаемую агонию. То было правосудием Дьявола. Майкл не собирался держать Нури долго. Он обвил одноглазым светящимся взором толпу, и черная шерсть начала уходить обратно в кожу его руки, лица и шеи. Он ощутил, как его кости и суставы снова ломаются и принимают то положение, которое было дано ему по умолчанию. Примитивное положение. Даласиффы — все, как один — замерли на месте. Кто-то бросил масляную лампу, и та разбилась оземь. Женщина закричала, и ребенок взвыл от страха. Голос человека… нет, голоса нескольких человек, слившиеся в единый хор, взлетели в ночное небо.

Майкл Галлатин балансировал не только на бревне сейчас, но и между мирами. Зеленый глаз оборотня всмотрелся в лицо Нури и увидел, как ужас превращается в безумие. Это произошло за один удар сердца. Слюна брызнула у него изо рта, подбородок опустился, глаза будто запали и выгорели изнутри. Он действительно видел, что скрывается за маской Дьявола, и это уничтожило его.

Майкл отпустил запястье врага.

Нури отступил, поскользнулся и упал. Упал на спину в центр ямы, полной скорпионов, и коричневая кожа смешалась с черными тельцами пустынных убийц. Он тщетно пытался изворачиваться и уходить от жал, но даже сквозь его куфию и одежду в тело проникло достаточно яда в первый же миг. Такого количества — подумал Майкл — хватило бы, чтобы убить и настоящего короля Ада, что уж говорить о самопровозглашенном?

Прошло несколько тягостных секунд, а затем некогда ликующая толпа даласиффов повернулась к Майклу лицом и разом опустилась на колени, начав на своем языке просить о помиловании. Впрочем, уже в следующий миг большая часть зрителей предпочла броситься бежать в страхе за свою жизнь.

Вдруг по деревне пронесся взрыв, взметнув вверх красный и белый фейерверки. Или, вернее, то были куски шрапнели. Второй взрыв прогремел, быть может, секунд через пять, и шум слился в один оглушающий громовой раскат. Очевидно, Гантт и мальчик нашли нужную палатку. Впрочем, основная работа была уже сделана, потому что теперь даласиффы даже не попытаются их остановить — основной их задачей станет убежать и сохранить свою жизнь. Масса людей с визгом бросалась к противоположному концу деревни, ища спасения в любом месте, где Дьявол не найдет их. Даже собаки бежали прочь. Майкл посмотрел вниз, в яму и увидел, что Нури перевернулся на живот и попытался вскарабкаться вверх слабеющими руками, по которым взбиралось несколько скорпионов.

Майкл решил оставить Человека-Огня лицом к лицу с его надвигавшейся смертью. Он осторожно вернулся по бревну на песок, и сейчас мог поклясться, что вряд ли когда-либо раньше испытывал такое блаженство от того, что его нога ступила на твердую землю. Сейчас он уже полностью принял человеческую форму. Особенно сильно после трансформации болели зубы. Инстинкты животного подсказывали ему — новому хозяину территории — пометить свои владения, и он решил не отказывать своей натуре в этом.

Деревня опустила. Может быть, даласиффы перестанут существовать, и никто из них не доберется до Каира, ведь на пути их будет лежать минное поле… как знать!

Майкл направился к палатке, которая горела и испускала яростный фейерверк, пригодный для самого яркого праздника. Другой взрыв взметнул в воздух столб рыжего пламени. Возможно, в ход пошли мины? Другие палатки под дождем горящих боеприпасов тоже быстро занялись пламенем: похоже, ночка предстоит праздничная.

В лучах огня к Майклу приближались две фигуры — высокая и низкая.

— О, Боже! — воскликнул Рольф Гантт, когда расстояние между ними достаточно сократилось. — Какого дьявола ты там натворил?

— Именно, — усмехнулся Майкл.

— Именно… что?