Фаталист

– Сборища проходят в доме банкира Юзерова, – говорил по дороге Вернер. – Это каменный особняк на южной окраине города. Юзеров нарочно не захотел строиться в центре, чтобы не вызывать досужих домыслов. Общество встречается у него примерно раз в месяц, иногда дважды – в зависимости от необходимости провести тот или иной ритуал. Юзеров разменял пятый десяток, толст, лыс и смешлив, но это видимость – на самом деле он жестокий и расчетливый делец, которому палец в рот не клади. Говорят, он любит разорять конкурентов. При этом суеверен. Всегда носит амулеты, хоть и прячет их под одеждой и в карманах. Уверен, что своим богатством обязан благосклонности Сатаны. Помимо Юзерова, в общество входит несколько местных негоциантов, а также ряд богатеев, которым попросту нечем заняться, и они ищут острых развлечений и разврата.

– И все это предполагается сегодня?

– Не знаю, право. Вероятно.

– А что за ритуал нам предстоит увидеть?

– Мне не сказали. Но уверен, вы не будете разочарованы. У Юзерова все проходит на высшем уровне.

«Вот к кому надо было обращаться за разъяснениями насчет магических символов», – подумал Печорин.

Конечно, если только банкир не сам начертил их в гроте. Ну, или кто-нибудь из его приятелей-сатанистов.

– Признаться, мне и самому любопытно поглядеть, чем бывают заняты местные приверженцы Маммоны, – проговорил Вернер, помахивая тростью. – Но идти туда в одиночку я как-то до сих пор не решался.

– Боялись не устоять? Перед соблазнами плоти или мощью Сатаны? – Григорий Александрович усмехнулся.

– Скорее перед соблазнами. Тело человеческое, как известно, слабо, а дух… – Доктор сделал неопределенный жест рукой.

– Еще слабее, – закончил за него Печорин. – Что ж, можете быть спокойны. Со мной вам ничего не угрожает.

– Очень надеюсь. Мы, кстати, почти пришли. Видите вон тот освещенный трехэтажный дом с колоннами? Где окна зарешечены. Нам туда.

* * *

Вернер вошел первым. Он отсутствовал около десяти минут, и Печорин уже начал думать, что доктор не вернется, и ему придется убраться не солоно хлебавши. Стоять в темноте под акацией и глядеть на движущиеся в окнах силуэты было не очень приятно, а главное – унизительно.

Наконец Вернер вышел и быстро спустился с крыльца.

– Идемте! – сказал он Печорину, довольно потирая руки. – Я сказал им, что вы из петербургского кружка и приехали, потому что наслышаны об их успехах. Юзеров в восторге. Раздулся от самодовольства и, кажется, примет вас, как родного.

– Ритуал уже начался? – спросил Григорий Александрович, поднимаясь с доктором по ступенькам.

– Нет, но уже скоро. Мы вовремя.

Им открыл дверь швейцар в черной с золотом ливрее. Здоровый детина явно был поставлен здесь неслучайно – такой мог кого угодно отвадить лезть в дом без приглашения.

Печорин обратил внимание, что многие гости прибыли в колясках, а некоторые – даже и в каретах: двор был полон экипажей.

Банкир принял новоприбывших гостей внизу. На нем был черный смокинг и белый жилет с золотой цепочкой поперек объемного живота. Рукопожатие его оказалось вялым и каким-то обволакивающим: ладонь Печорина буквально утонула в пухлых белых пальцах Юзерова.