– Да кто же он?!
– Офицер! Фатов его фамилия. Раненый он сейчас лежит. Может, слышали? Тот, который стрелялся с адъютантом его светлости!
– Признался в убийствах?
– Да. То есть не совсем… – пристав смутился.
– Как так?
– В одном. Асминцевой.
– А во втором?
– Отказывается от него. Говорит, не я, да и все тут! Но это ничего… Не таким язык развязывали, понимаешь!
– Едем к князю! – велел Григорий Александрович, уже забыв про Грушницкого и его заговоры. – Немедленно!
Глава 10,
Пошел мелкий, противный дождь. Окно в комнате было распахнуто, и за ним шумела вода. Полицеймейстер жил в квартире на втором этаже присутствия. Там, в гостиной, он и принял позднего посетителя.
Григорий Александрович не смог поговорить с градоначальником по причине позднего часа – князь уж почивал, – зато с Вахлюевым у него состоялась продолжительная беседа. Полицеймейстер обстоятельно рассказал о том, как раненый офицер послал за приставом и велел тому сказать начальству, что он-де готов сознаться в злодеянии. Ну, конечно, Вахлюев приехал сам послушать историю этого Фатова. Тот заявил, что убил Асминцеву, случайно встретив ее ночью в гроте. Он шатался по городу пьяный, забрел в Цветник и заметил девицу, сидевшую в гроте на лавочке. Стал к ней приставать, она его, разумеется, отвергла, и тогда он сначала отходил ее кнутом, а потом зарубил шашкой.
– Как видите, – сказал Вахлюев, – Фатову известны подробности, которых он не мог узнать, если не убил сам.
– Зачем ему носить с собой кнут? – подумав, спросил Григорий Александрович.
Полицеймейстер развел руками.
– Да кто ж его знает?
– И что, Асминцева не кричала, пока он бил ее?
– Кричала, должно быть, но время было позднее.
– Да ведь уже выяснили, кажется, что криков не было.