Фаталист
Один из его товарищей схватил Печорина за плечо – похоже, не заметив, что тот вооружен. Григорий Александрович развернулся и, продолжая движение, вскинул руку с ножом на высоту шеи противника. Сталь рассекла горло лакея, и из раны тотчас ударила кровь – лезвие прошло через артерию. Этому удару Печорин научился, когда служил в крепости под началом Максима Максимыча, но на практике применил до этого лишь однажды.
Оставался последний враг. Он сидел у колодца, мотая головой и ошалевшим взглядом наблюдая за схваткой. Из уха у него стекала красная струйка.
Печорин приблизился и, не говоря ни слова, вонзил нож ему в грудь. Лакей сразу обмяк, свесив голову набок.
Григорий Александрович обвел поле битвы взглядом. В разных позах лежали три тела. Из них текла кровь, окрашивая лужи в алый цвет.
Ставень со стуком закрылся – похоже, случайный свидетель решил не связываться. Многое ли он мог видеть? Скорее всего, только силуэты. Лица Печорина, во всяком случае, он точно не разглядел.
И все-таки действовать следовало быстро.
Григорий Александрович приподнял один из трупов и с трудом положил его поперек края колодца. Затем задрал ноги мертвеца, и тот полетел вниз. Через мгновение громко ухнула вода. Так же Печорин поступил с остальными телами. Конечно, утром их найдут: едва ли воды достаточно, чтобы скрыть всех троих. Но вдруг повезет, и дождь будет лить всю ночь – тогда кто знает, насколько она поднимется. Напоследок Григорий Александрович подобрал ружье. Неплохое, но довольно старое. Его обернули промасленной дерюгой, и поэтому порох не промок под дождем. Через миг ружье отправилось вслед за своим обладателем. Закрывать крышку колодца Печорин не стал – пусть в него льет дождь.
Дольше оставаться во дворе смысле не было, и Григорий Александрович вернулся на улочку, где его едва не подстрелили. Из-за тучи выглянул месяц и осветил мокрые крыши домов. Одна из них показалась Печорину знакомой, и он решил принять ее за ориентир.
Григорий Александрович зашагал в выбранном направлении, не обращая внимания на то, куда ступает, – все равно он был мокрый и грязный с головы до ног. Вода хлюпала в сапогах, одежда прилипла к телу, спина мерзла.
То, что Печорин только что совершил три убийства, мало на него подействовало. Пока он испытывал только облегчение оттого, что остался жив. Сердце наполнялось радостью, стоило представить альтернативу – страшную мучительную смерть на дне узкого колодца! Впрочем, убивал он и прежде, не раз, и с относительным хладнокровием. Так что смерть пытавшихся прикончить его людей вряд ли могла стать для него трагедией.
Спустя четверть часа Григорий Александрович вышел к небольшому скверу, мимо которого прогуливался пару раз прежде. Теперь он знал, как добраться до своего дома, и уверенно взял направление.
Он торопился, потому что совершенно промок. «Главное – не заболеть», – думал он, шагая по тротуару. Простуды всегда страшили Печорина, хотя во время службы ему множество раз доводилось ночевать под открытым небом, и ни разу он не захворал.
И еще Григорий Александрович пытался понять, что задумал Раевич. Его пари, выкупы, должники, души, жуткая машина в подвале, приезд императрицы… все это были части какого-то плана, не предвещавшего ничего хорошего для обитателей Пятигорска. Печорин вспомнил серые клубящиеся лица в колбах, страдание, которое на них читалось… Липкое ощущение чужого присутствия… И ту живую искру, выплывающую из черной бездны.
Лишь когда Григорий Александрович добрался до дверей своего дома, ему показалось, что все встало на свои места, и он понял замысел Раевича! Если бы Скворцов знал, что убийства женщин – не самое страшное, что может помешать ему блеснуть перед Ее Величеством, он, наверное, сошел бы с ума!
Настоящий ужас ждал впереди, и день, на который он был намечен, не за горами.
Глава 11,
Утром Григорий Александрович проснулся рано, с первыми лучами солнца. Погода наладилась, дождь кончился, и крыши домов уже начали подсыхать. Симптомов простуды Печорин у себя не обнаружил, но решил, что они могут появиться и позже. Во всяком случае, если Грушницкий не убьет его, Вернеру достанется новый пациент.
Доктор явился через час. На нем были серые рейтузы, архалук и черкеска. Григорий Александрович расхохотался, увидев его маленькую фигурку под огромной косматой шапкой.
– Отчего вы так печальны? – спросил он. – Разве вы сто раз не провожали людей на тот свет с величайшим равнодушием? Представьте, что у меня желчная горячка. Я могу выздороветь, а могу и умереть. Старайтесь смотреть на меня как на пациента. В конце концов, разве ожидание насильственной смерти не есть настоящая болезнь?