Фаталист

Печорин покинул кавалькаду незадолго до ее возвращения в Пятигорск, сделал небольшой круг и въехал в город с другой стороны. Так его исчезновение не осталось незамеченным маленькой княжной.

Переодевшись дома, Григорий Александрович отправился в ресторацию. Он был доволен тем, как продвигаются дела – как в отношении Лиговской, так и в отношении расследования. Раевич явно был замешан если не в самих убийствах, то, во всяком случае, в их предпосылках или организации. Словом, москвич оказался темной лошадкой.

К обеду Григорий Александрович заказал розовое шампанское и выпил почти всю бутылку. Столик его располагался прямо перед большим открытым окном, и ему были прекрасно видны часть улицы и площадь, по которой прогуливались отдыхающие. В стороне бил фонтан, и вокруг него сидели дамы с кавалерами. Вся эта картина дышала миром и покоем, но Печорин думал не о красоте кавказского городка, а о том, чего добивался убийца, истязая и умерщвляя женщин. Григорий Александрович не мог понять его цель, и это мешало выйти на след. Он не верил в беспричинную жестокость этого человека и полагал, что злодей должен был иметь оправдание своим поступкам – если не в глазах других людей, то уж во всяком случае в своих собственных. Однако Печорин даже представить не мог, чтобы кто-то в здравом уме стегал женщин кнутом, а затем рубил шашкой! Что, если в Пятигорске действует душевнобольной? Надо бы узнать у полицеймейстера, как тут обстоят дела с ненормальными. Мало ли кто приезжает отдыхать на воды…

После обеда Григорий Александрович был вызван к Скворцову. Он застал князя в возбужденном состоянии: тот метался по кабинету, несмотря на преклонный возраст, с большой резвостью.

– Ваше превосходительство, мне пока нечем похвастать, – сказал Печорин, войдя в кабинет. – Убийцу вам…

– Окаянный! – закричал Михаил Семенович, резко останавливаясь. – Что удумал, разбойник!

– Пардон? – поднял бровь Григорий Александрович, не зная за собой вины, чтобы принимать выкрики на свой счет.

– Митрий Георгиевич-то, а?! Подсунуть мне хочет казака этого! Что же, он думает, я из ума выжил? Если старик, то и не соображаю ничего?

Теперь все встало на свои места.

– Вы не считаете, что это может быть делом рук казака? – спросил Печорин.

– Шутить изволите, Григорий Александрович? – недовольно поморщился Скворцов. – А мне вот не до шуток.

– Может быть, отменить высочайший визит ввиду случившегося?

Князь воззрился на Печорина с выражением полнейшего недоумения.

– Как вы сказали, голубчик?

– Отменить, – сказал Григорий Александрович, уже понимая, что Скворцов на это не пойдет ни при каких условиях.

– Это все равно что сразу в отставку подать! – воскликнул князь, замахав на него руками. – Нет-нет, забудьте! Сыщите душегуба, и я в долгу не останусь!

– Позвольте тогда откланяться, – проговорил Печорин.

– Да-да, – мелко закивал князь. – Ступайте, ищите! А этого… с этим я разберусь! – процедил он мстительно, имея в виду полицеймейстера. – Только и знает, что взятки с торговцев брать, дармоед!

Выйдя от Скворцова, Григорий Александрович направился к Вахлюеву и застал того за чтением какого-то доклада. Полицеймейстер поднял на него тяжелый взгляд и вздохнул.

– Это вы сказали князю про казака? – спросил он напрямик.