— Блядь! — он шандарахнул кулаком по столу.
Стоявший перед ним стакан повалился на бок. Скотч выплеснулся и залил столешницу. Буржуй торопливо огляделся по сторонам. На нас не обратили внимания. Посетителей в баре много. Они разговаривали, играла музыка.
— На хрена вы в это влезли?
— Попросили.
— Ну, и что теперь?
— У меня к вам предложение, мистер Джексон.
— Слушаю, — насторожился он.
— Собирайте вещи и летите в Лондон. После чего мы оба забываем о происшествии и о существовании друг друга.
— Угрожать мне вздумал? — прошипел он. — Ты не понимаешь, щенок, во что влез, и какие деньги на кону. Думаешь, приобрел способности, так сам черт тебе не брат? Надо было убить тебя в Минске. Пожалел. Ничего, не поздно исправить.
Аура над его головой сгустилась и потемнела. Я знал, что это означает — тренировался перед зеркалом. Ждать не стал — остановил ему сердце. Благо опыт был.
Он хватил ртом воздух, изумленно уставился на меня и попытался запустить затихший мотор. Я остановил его вновь, а затем сжал изо всех сил, не позволив мышцам сокращаться. Он захрипел и стал клониться на бок.
— Помогите! — закричал я, вскакивая. — Человеку плохо. Вызовите врача!
Подхватив почти сползшего со стула буржуя, положил его на пол и ослабил узел галстука. Выдирая пуговицы сорочки, рванул за ворот. А затем, сложив ладони на его груди, начал непрямой массаж сердца, каждым движением вниз загоняя в предсердие тромбы. Раз, другой, третий… Надо отдать ему должное — сопротивлялся до конца. Пытался разжижать тромбы, запустить сердце. Если бы ждал нападения, то, возможно, справился. Только трудно воевать, если кровь не поступает в мозг, и клетки не получают нужного питания. Аура вокруг его головы стала бледнеть, а затем исчезла.
— Пропустите! — сказали над головой.
Меня бесцеремонно отодвинули в сторону. Я встал. Сменивший меня врач в форменном комбинезоне продолжил реанимационные действия. Я осмотрелся. Вокруг стояли посетители бара и с любопытством на лицах следили за действиями медика. На меня никто не смотрел. Может, слинять? Нет, будет подозрительно. Постоим.
Врач, наконец, убедился в тщетности своих усилий, встал и что-то спросил у меня по-испански.
— Но компрендо, — ответил я. — Говорите по-английски.
— Спрашивает, как это случилось? — перевел подскочивший официант.
— Мы с другом сидели за столом, — начал я. — Беседовали. А потом Вильям внезапно побледнел и схватился за грудь. Опрокинул стакан со скотчем, стал клониться на бок. Я догадался, что у него сердечный приступ. Уложил на пол и стал делать массаж сердца — нас учили этому в армии. Он умер, доктор?
— Си, — буркнул врач. — Ему следовало дать таблетку, а не делать массаж, — перевел официант.