Мы вышли из палаты. Важные чины продолжали толпиться у дверей, наше появление они встретили вопросительными взглядами. Серхио произнес длинную, напыщенную фразу. Чины удивленно закрутили головами, а офицер с пышным аксельбантом на плече (гадом буду, главный генерал!) что-то недоверчиво спросил.
— Сомневается, что президент поправится, — пояснил Серхио. — Врачи говорили: безнадежен.
А он, небось, уже задницу к президентскому креслу примерил. Знаем мы таких борзых.
— Сомневается, пусть спросит у врача, — сказал я. — Фирма веники не вяжет, фирма веники плетет.
— Что это значит? — удивился Серхио.
— Целитель дает гарантию. Через несколько дней Менем вернется к исполнению своих обязанностей.
— Я переведу последнюю фразу, — сказал Серхио, что и сделал. Чины удивленно загудели. Я бесцеремонно раздвинул их плечом и направился к выходу. Меня окликнул Серхио, указав на белый халат. Совсем забыл! Подбежавшая женщина, забрала у нас медицинское облачение, возвратив плащи.
— Здесь неподалеку есть хороший ресторан, — предложил Серхио. — Открыт даже ночью.
Мы спустились вниз, вышли из госпиталя и направились к «Линкольну». Выскочивший из салона Алонсо протянул мне несколько листков, разразившись обиженной речью.
— Штрафы, — объяснил Серхио. Он забрал у водителя листки, порвал их и бросил на асфальт. — Завтра позвоню в полицию. Штрафы отменят.
Радостный Алонсо отвез нас в ресторан. Мы оставили его за столиком у дверей, предупредив, чтобы счет за ужин официант подал нам, сами же прошли в глубину зала, где разместились в углу. Спустя несколько минут я уже терзал зубами горячее мясо. Серхио не отставал — проголодался. Покончив с едой, я достал из кармана пачку сигарилл. Нравятся они мне.
— Угостите и меня, — попросил Серхио.
Я протянул ему пачку. Подскочивший официант щелкнул зажигалкой. Мы синхронно выдохнули ароматный дым. Сигариллы, как сигары, курят не в затяжку.
— Не нахожу слов, чтобы выразить вам свою признательность, — начал Серхио. — Вы не представляете, что сделали, Михаил Иванович. Менем у власти менее двух лет. Только-только начались реформы, способные положить конец влиянию военных на политику. Альфонсин не довел их до конца. Если бы Менем умер…
Он закатил глаза и покрутил головой. Ну, да. Свой пост ты бы потерял точно.
— Как это случилось? — спросил я. — Президент не производил впечатление больного.
Я его обследовал при личной встрече — просто по привычке. Никакого атеросклероза. Удивительно здоровый для своих лет человек.[5]
— Неожиданно, — сказал Серхио. — Президент работал как обычно: принимал посетителей, подписывал документы. Вечером встретился с делегацией финансистов из Британии. Они прибыли изучить возможности инвестирования в экономику Аргентины. Говорил с ними больше часа. Встречей все остались довольны. Президент ушел к себе в кабинет, и уже там ему стало плохо. Секретарь был рядом, он немедленно вызвал медиков. В госпитале Менему сделали рентген головы. Консилиум решил, что операция не поможет. И тогда я вспомнил о вас…
— Погодите! — перебил я. — Менем разговаривал с британскими финансистами. С кем конкретно?
— Вы кого-то из них знаете? — удивился Серхио.