Предатель рода

– Кин-сан, ты правда веришь, что детские игрушки и несколько полурабочих сюрикеномётов помогут тебе заслужить их расположение?

– Полурабочих? – Кин попытался скрыть обиду в голосе. – Линия полностью работает, Даичи-сама. Все проблемы с давлением решены, закончены испытания нагрузкой. На завтра я подготовил демонстрацию. Перед всей деревней.

– Даже если эти безделушки сработают, думаешь, люди забудут, кем ты был? Чем ты был?

– Все здесь когда-то были другими. Почему такое отношение именно ко мне?

– Действительно, почему.

Кин вздохнул и закусил губу. Старик сделал еще один медленный глоток чая, не сводя глаз с юноши.

– Играешь? – спросил Даичи.

– Играю?

Даичи кивнул на шахматную доску на столе. Это был прекрасный комплект из обсидиана и нефрита, каждую фигуру которого украшали замысловатые детали. Темные изображали ужасы Йоми: голодных мертвецов, костяных драконов и о́ни во главе с Энма-о и богиней Идзанами на тронах из черепов. Светлые же представляли собой божественных небожителей: Райдзина с его барабанами, Сусано-о и его Меч-Траворез, Аматэрасу, Богиню Солнца, и Цукиёми, Бога Луны. Императором, конечно же, был лорд Идзанаги, Бог-Творец. Доска была изготовлена из мореного дуба и сосны, клетки – инкрустированы перламутром.

В одном из углов стояло клеймо мастера-феникса.

– Какая красота, – сказал Кин.

– Один из осколков моей старой жизни, который я принес с собой. – Голос Даичи звучал мрачно. – Мои мечи, моя дочь и мои сожаления.

– Когда-то вы были железным самураем.

– К моему вечному стыду, – вздохнул Даичи. – Кожу сбросить можно, но пятна от нашего прошлого всё равно остаются на поверхности костей.

Кин смотрел на доску, ничего не говоря.

– Так ты играешь? – повторил Даичи.

– Играю. Но плохо.

– Проигрывая, можно многому научиться. – Даичи опустился на колени у доски с чаем в руке и жестом предложил сесть напротив. – Иногда под небесами нет лучшего сенсея, чем ботинок, бьющий в горло.

Кин встал и занял свое место напротив старика. Он заметил, что Даичи предпочел играть черными, и это сильно удивило его. Первый ход был за нефритом, и Кин совершил стандартный набег пешкой. Даичи немедленно ответил – мозолистые пальцы коснулись черного стекла. Он двигал фигуры твердо, без колебаний и размахивания, словно держал в руках священный меч. В его движениях Кин не заметил никаких признаков возраста или слабости, хотя о его теле сказать то же самое было нельзя.

Они играли молча, беззвучно, если не считать треска кедровых бревен – гимн уходящей осени. Всякий раз, когда Кин поднимал глаза, Даичи смотрел на доску, сосредоточившись исключительно на игре. Кин обдумывал каждый шаг, постепенно переходя к атаке. Даичи прочищал горло и пил чай, а затем двигался, казалось бы, почти не раздумывая, но Кин вскоре понял, что старик был искусным игроком. Его первую атаку он легко отразил, вторая закончилась сокрушительным поражением. Ответный удар Даичи, который угрожал с трех сторон, покончил с Богом Идзанаги.