– Не переживай о нем.
Сказано это было таким тоном, что Кержин поостерегся перечить.
– Грядет свирепая зима. Бог послал заблудшего ягненка, дабы мы пережили ее. Нам нужно молиться за убиенных, наших и ваших. Прощай.
И священник пошел к рокочущим волнам Вуоксы. Паства плыла за ним, словно нанизанная на шелковины тумана.
Кержин открыл рот.
– Не искушай, – донесся до ушей шепоток патриарха.
Он запалил керосинку и убедился, что раны не смертельные. Перебинтовал плечо рукавом рубахи.
Мысли путались.
«Не был ли поп и его орава – плодом обморочного сна?»
Он пригнулся и различил следы на дороге. Отпечатки ног, ведущие к амбару.
«Одним глазком», – пообещал себе Кержин.
Ветер теребил волосы, впивался незримыми клешнями. В лодках у кромки воды ютились крысы. Мглистые витки ползли по берегу, по каменной стене. Тяжелая губчатая дверь амбара была чуть приотворена, и на песок падали блеклые отсветы.
Кержин счел, что свечи необходимы для молитвы, а не для странной жизнедеятельности тех, кто прекрасно ориентируется во тьме.
Он заглянул в амбар.
Существа трапезничали, и пищей был Андрон Козмин. Он корчился на возвышении-алтаре. Но не кричал, лишившийся языка и голосовых связок. Ловкие крючковатые пальцы рвали мясо, выдирали гроздьями мышцы и шматы жира. Осколки костей белели в багровом месиве. Чавкали беззубые рты, лопались сухожилия, хрустел позвоночник. Какая-то взлохмаченная старуха отгрызла солдату палец и использовала его, как ложку. Вычерпала ногтем глаз из глазницы и причащалась, урча.
Над пирующими стоял, покачиваясь, Симон Грешник. Он сложил молитвенно руки, зажмурился. Жгутики копошились в такт чавканью.
– Мне отмщение, – прошептал Кержин.
И пошел прочь.
Ветер утих, едва он оставил позади Краакен, и туман развеялся. Луна озаряла Заячью топь, корявые деревья, застеленные пленкой озерца. В бочагах сновали черные от торфяной воды окуни. Бурлила трясина.
– Кончено, – сказал Кержин.
ebooksa