Турнир

22
18
20
22
24
26
28
30

Тупичок за Храмом все ещё пустовал. Я вышагивала вдоль каменной стены и думала, что меняется время, но не методы. Серые всегда действуют одинаково.

Вырожденцы. Преступники. Отверженные. Те, кого выкинули. Те, кого не могли позволить себе оставить в Роду. Отбросы. Все они нашли прибежище здесь, где всех принимают с распростертыми объятиями и связывают клятвами и кровью. Чужой кровью.

Я разыграла первую ставку. Если блеф не пройдет, или его будет не достаточно, я готова торговаться. Карты южной части катакомб, за руслом реки. Уровни шесть — четырнадцать.

— Блау никогда не бывают одни, господин… Серый, — Сир у меня уже был, а уважительного обращения он ещё не заработал.

Я не поворачиваясь, подняла руку и раздвинула пальцы в стороны виде литеры V. Вайю на староимперсоком начиналось с той же самой литеры, что и имя пра-пра. Вэйлиент. V. Вайю Блау.

— Госпожа, — алариец удержал меня под руку, когда я развернулась, чтобы уйти. — Сколько ждать?

— Породнившиеся…, — он выплюнул это слово, как ядовитую гадость. — Только твари могут управлять тварями…

— Так смело. Мужество или безрассудство, а может быть глупость? Маленькие птички не отличаются особым умом. Только храбростью и бесстрашием, — он рассматривал картину на стене. Рисовая бумага, натянутая на раму, классическое исполнение в туши, и красная печать мастера в углу. Дорогая вещь. Казалось, сейчас рокот волн влетит в комнату, пахнет соленым бризом, озоном от грозовых раскатов. На картине маленькие птички летали над обрывом, бросаясь под вспышки молний, которые падали с неба на скалы.

Сыграем. Время для игры. Я начала отстукивать коготком по деревянному подлокотнику кресла, прикрыв глаза. Три — два — пауза — три — два — пауза. И подхватив ритм начала тихонько насвистывать, ударяя в такт нефритовой флейтой по ладони.

— Можете запечатать за нами вход, когда мы войдем на уровень, — я насмешливо улыбнулась в ответ. — И девочки у вас в Храме Нимы. Для вас я — госпожа. Госпожа Блау.

— Хватит, — в этот раз шипел он ничуть не хуже скорпиксов.

Как делят территории сейчас, я не знала. То, что городские чинуши поддерживают с Серыми негласный нейтралитет, выработав определенные правила и границы — это понятно. Весь вопрос в том, как много власти Серые сейчас взяли. Исконного страха, который проявляется у плебса к Высшим на генетическом уровне ждать не стоит. Многие из верхушки Серых — это бывшие высокие господа, которых по ряду причин отринули в Роду.

— Рисунок вам доставят завтра, — он погладил пальцем линии татуировки. — Если за две декады тварей на двенадцатом станет больше…

Я помнила все байки Серых. В свое время Нике много времени проводил в северной части.

— Горец.

— Ваш… юный друг в порядке. Почти в полном, — в голосе послышалась усмешка. — Будьте нашими гостями.

Визитная карточка Серых — они везде и нигде, никогда не знаешь, кто это. Может быть веселый булочник из соседней лавки по вечерам спускается на сходки в подземелья, а может быть это твой школьный учитель, бывший друг или Великий знает кто ещё.

Я откинула полу верхнего плаща в сторону, чтобы было видно кругляш медальона, и постучала запачканным кровью коготком по гравировке с простой литерой V.

— И? — я вздернула бровь. — Не стоит равнять по себе. Серый. Чтобы похоронить здесь всех хватит одной Блау. Мне стоит только позвать, — я наклонилась вперед, ближе, и понизила голос. — Достаточно одного Зова, чтобы разбудить всех в катакомбах под Керном. Кажется это входит в ваш договор? Держать тех, кто спит, под землей. Мне нужно пояснять, что будет, если хоть одна тварь покинет подземелья? — на зачистку пришлют не только легионеров. Весь Керн будет огнем и чарами выжигать заразу, которая спит столько столетий. Последний раз внекпановые отряды зачистки спускались вниз, когда умер Трибун Блау. Юстиний Блау, мой отец.

Серый дернул уголком губ, демонстрируя неявное раздражение.