Таяла ночь. Сосновые лапы гроздьями игл пронзали меловой туман, покачиваясь в такт беззвучному дыханию призраков. Вокруг темных стволов струилась дымка, овивая низкие ветви, просачивалась под корни. В десятке шагов от порога тропинка исчезала, и только память дорисовывала контуры склона, Большой поляны, реки.
Хрустнула ветка. Пронзительно, неправильно.
Вздрогнув, Белянка обернулась на звук – ничего, леденящая тишина. Лишь колышутся ветви позади хижины, да едва различимая тень ускользает прочь.
Горло сжалось до боли: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Пальцы похолодели, ступни будто вросли в порог. Не к добру окунаться в призрачный туман. Не к добру. Но сердце билось упрямо, настойчиво, гулко отдаваясь в висках.
И Белянка решилась. Шагнула на землю, вдохнула сырой воздух, закусила губу – и побежала за неведомой тенью. Лес укрывал смелую дочь: послушно уворачивались кусты, прятались корни, расступались ветви, молчала подстилка под невесомыми шагами. Туман ластился к голым ногам, пробирался под шаль, лизал усеянную мурашками кожу. С каждым шагом тень впереди густела, приобретала очертания человека, пока не замерла в странной позе с поднятыми к небу руками.
Белянка остановилась, едва не споткнувшись. Ноги отяжелели, словно набились мокрым песком. Даже не песком – глиной. Липкой речной глиной. Сердце застучало еще громче, на пределе сил, надрывно, отчаянно. И, повинуясь внутреннему предчувствию, необъяснимой вере, Белянка шагнула вперед, навстречу призраку.
На затылке зашевелились волосы, язык прилип к пересохшему небу, а в глазах потемнело, будто они отказывались видеть собственную смерть.
Тень приблизилась. Туман всколыхнулся и выпустил человека.
Человека.
Живого. Белянка чувствовала его дыхание, пульсацию крови, запах пота.
Она хотела заговорить, но дыхания не хватило – страх сковал грудь.
– Я пришел с миром, – он невыносимо медленно отстегнул от пояса ножны и осторожно отбросил в сторону.
Глухо стукнуло о корень и стихло – лишь прерывистое дыхание в тишине. Незнакомец замер, позволяя себя разглядеть. Чуть прищуренные глаза смотрят пристально, испытующе, будто видят насквозь. Широкие брови нахмурены то ли от напряжения, то ли от усталости. Губы сливаются с кожей, обветренной, загорелой. Темные волосы острижены странно коротко, как у маленького мальчика.
Слишком темные. Слишком коротко острижены.
Чужак.
– Я из Городов Ерихема, – подтвердил он, странно коверкая знакомые слова. – Мое имя Стел. А твое?
Он протянул руку открытой ладонью вверх, но Белянка резко отшатнулась и хрипло выдавила:
– Зачем пришел?
– Предупредить вас, – он еще сильнее прищурился, насторожился.
Невесомый холодок коснулся перепуганных мыслей Белянки.
ebooksa