– Я не могу остаться с тобой. И я боюсь… тебя оставлять одну, – горячие губы вжались в ее макушку, и потому она скорее почувствовала кожей, чем услышала его последние слова: – Не узнаю тебя.
Белянка долго молчала, прежде чем выдавила из себя еще одно обещание:
– Не переживай, я не убью себя. Обещаю.
Каждая мышца в теле Ловкого напряглась, будто он не мог даже слышать таких страшных слов.
– Никто не должен видеть того, что увидел здесь я, – твердо сказал он.
Она молча и часто закивала, давясь новым приступом рыданий.
– Даже мне трудно это… принять, – продолжал Ловкий, запинаясь, будто тщательно выбирал слова. – Если кто-то еще это увидит… Горлица или… Я не знаю, что тогда будет, Бель.
– Я поняла, – она украдкой вытерла ладонью слезы. – А что за дела там наверху? Куда ты спешишь?
– Меня выбрали Отцом деревни, как названого брата Стрелка, и мы… – он вдруг осекся, освободился из ее объятий и поднялся. – Ладно, я пойду, там еще…
– Стой! – теперь пришла очередь Белянки вскакивать и хватать его за запястья. – Рассказывай, что там происходит и куда ты спешишь.
Пару мгновений он настороженно смотрел ей в глаза, а потом решился:
– Мы все опешили, когда ты кинулась на этого чужака, а уж когда та девка выскочила с ножом… мы бы отомстили за Стрелка тут же! Но этот лупоглазый как-то все вывернул, наплел про духов, про бога ихнего. Они быстренько убийцу унесли – наши даже опомниться не успели. Я хотел кинуться, но я… наверное, струсил я, Белка. Уж не знаю, простишь ты меня или нет. Хотя сама, конечно, хороша – чего ты полезла! – Ловкий прикусил язык и с досадой зажмурился. – Я вовсе не хотел винить тебя, я…
– Все в порядке, – на удивление спокойно ответила Белянка. – Я понимаю, что виновата в смерти Стрелка.
– Я вовсе не это…
– Но моим телом управлял воевода чужаков, этот самый лупоглазый. Тело не подчинялось мне, понимаешь?
– У них мужики ворожат? – брезгливо скривился Ловкий.
– Получше наших ведуний, – кивнула Белянка. – Но я виновата все равно…
– Так погоди, он тогда мог любую девчонку использовать вместо тебя, не вини себя попусту!
Белянка зажмурилась – в груди вновь похолодело, к горлу подступила волна дурноты.
Нет, нельзя поддаваться сейчас, нужно продержаться еще чуть-чуть, все разузнать у Ловкого. Ведь она обещала, – чаща их всех подери! – она обещала помочь этой проклятой деревне! Она ему обещала.