— Еще как. У них есть планы на будущее их вида. Они пытаются взять под контроль все. И, возможно, это только начало. А ты, — Уэйд толкнул меня в грудь, — ты им помогаешь.
— Уэйд, хватит нести чушь! — я схватил его за руку и помешал позвать официантку, чтобы та принесла еще пива. Кажется, он перебрал. — Я уже начинаю сомневаться, что принял правильное решение, согласившись встретиться с тобой. Я обеспечу тебе проход на мероприятие, а за это хочу получить отличную статью. И я не желаю слушать все это дерьмо про заговоры.
Уэйд кивнул.
— Не волнуйся. Я знаю правила игры. У тебя будет зашибенный материал на старте избирательной кампании. Но только не надо бегать ко мне и лить слезы, когда Сумеречные приберут власть к рукам и сделают тебя своим рабом.
Я широко улыбнулся ему в ответ. Улыбкой победителя.
— Не осыпай меня проклятиями, если я буду танцевать в ночь выборов. Я сделаю Ника Байндона Клэрмонта следующим губернатором Нью-Мексико.
Объявление о старте избирательной кампании прошло даже лучше, чем я ожидал[29]. Флаги трепетали на легком ветру, оркестр играл на редкость слаженно, погода была отличная и салют прошел на ура. Публика была потрясена, возможно, потому что они впервые видели живого Сумеречного. Как бы там ни было, но после этого события появилось много хороших статей и фотографий, которые взорвали Интернет. Мы даже раздобыли суперсовременный капсульный микрофон с биооболочкой, над разработкой которого ученые работали в последнее время с переменным успехом. Благодаря этому микрофону удалось наложить на голос Ника голос человека, читавшего его речь. И звучало это даже лучше, чем мы предполагали.
Народу это понравилось.
Я наблюдал за происходящим из-за кулис, рядом со мной был главный телохранитель Клэрмонта — Тоши Мачита. Тоши официально занимал должность личного ассистента Ника и пока что не являлся Сумеречным. Но, думаю, это был лишь вопрос времени. Он начал работать на «Клэрмонт корпорейшен» в качестве юриста, однако мне по-прежнему оставалось неясно, как он стал личным телохранителем четы Клэрмонтов. Ходили слухи, что его родители до того, как они перебрались из Японии в Штаты, являлись членами легендарных семейств якудзы. Самая скандальная история о Тоши, которую мне довелось услышать, произошла еще до того, как Клэрмонт возродился. Однажды вечером Ник взял несколько младших сотрудников с собой в бар, чтобы выпить с ними, и там они столкнулись с какими-то буйными байкерами. Ник пытался вмешаться, и байкеры решили оторвать ему голову. Однако в следующую минуту Тоши в одиночку уложил четырех байкеров и еще до приезда полиции, положившей конец вечеринке, двоих из них отправил в больницу. А затем Тоши удалось уговорить полицейских не арестовывать большинство участников потасовки.
После того, как Ник сделал заявление, в последующие недели никто из республиканцев не захотел с ним соперничать. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что был очень наивен по поводу причин нашего успеха. Я убеждал себя, что все дело в необычности его кампании, и что никто не хотел соперничать с Сумеречным, который к тому же был миллиардером. К сожалению, до недавнего времени я не знал, что Тоши путем подкупа, угроз и шантажа отвадил всех остальных кандидатов от Республиканской партии, которые могли бы баллотироваться на пост губернатора штата. Так что разгадка заключалась не в том, что Ник Байндон Клэрмонт был Сумеречным, а в том, что он уже начал действовать подобно опытным политикам или их спонсорам: использовал свою власть и богатство, чтобы устранить любое препятствие на своем пути.
Нашей первоочередной задачей было консолидировать голоса республиканцев, чтобы в день выборов они не остались дома из-за недовольства своим кандидатом. Началась кампания по регистрации избирателей, и мы, используя данные аналитики, стремились особое внимание уделять студентам колледжей и другим молодым избирателям, которые отличались более прогрессивными взглядами и охотнее приняли бы кандидата-Сумеречного, исповедующего вполне либертарианские взгляды. Уже тогда нам казалось, что молодые избиратели будут играть для нас ключевую роль.
Всегда полезно, если кандидата поддерживают представители его же штата, а не только люди со стороны. Поэтому я решил нанять таких «активистов избирательного штаба» в каждом округе штата Нью-Мексико. Благодаря многомиллионному финансированию Ника они устраивали вечера, барбекю, пикники, чтобы подогреть интерес среди избирателей. Я опасался, что нам потребуется некоторое время, чтобы люди могли привыкнуть к мероприятиям, которые проводятся по ночам. Однако почти сразу реакция оказалась исключительно позитивной.
Нашим оппонентом от Демократической партии должен был стать Дункан Кэплин — действующий главный прокурор штата Нью-Мексико, скучный и начисто лишенный харизмы представитель госаппарата. Высокий, седовласый, вечно хмурый Кэплин напоминал, скорее, бухгалтера или коллектора. Его неоднократно избирали на ключевые должности: от главного аудитора штата до главного прокурора. Несмотря на довольно успешную карьеру, основная проблема Кэплина заключалась в том, что после четверти века государственной службы он был почти неизвестен избирателям. Иными словами, он оказался идеальным конкурентом на выборах.
Иногда я здорово попадаю впросак, когда полагаюсь на мои инстинкты в отношении всякого рода негодяев. Поэтому мне не стоило особо удивляться, когда выяснилось, что Уэйд Эшли оказался неблагодарным человеком. Уэйд проявил небывалый интерес к тому факту, что все конкуренты Ника по Республиканской партии сошли с дистанции. Двое из этих кандидатов объявили о своем намерении баллотироваться раньше Ника. Это были Джон Сойер — сенатор штата и Аманда Аллен — уважаемый юрист и казначей штата. Сойер выбыл из избирательной гонки по чисто формальному поводу, но ситуация с Аллен даже мне показалась странной. Аманда, всегда моложавая и подтянутая, многие годы рассказывала прессе о своих достижениях на посту казначея штата. Она никогда не скрывала своих амбиций и не испытывала страха перед телекамерами. И когда через две недели после заявления Ника Аманда вдруг представила письменное заявление, в котором отказывалась от своих намерений баллотироваться на пост губернатора, а также не согласилась дать какие-либо интервью по этому поводу, это вызвало многочисленные толки. Шум в прессе стих где-то через неделю, когда региональные СМИ потеряли интерес к данной теме и сосредоточили все свое внимание на Нике Байндоне Клэрмонте. Как я и рассчитывал.
Но Уэйд Эшли не успокоился. Он почуял, что дело не совсем обычное, и поставил перед собой задачу выяснить, что заставило Аманду Аллен выйти из избирательной гонки.
Он и прежде не гнушался грязными и даже противозаконными методами в достижении своих целей. Этот случай не стал исключением. Уэйд нанял хакера, который взломал компьютер Аманды, чтобы у него появилась возможность изучить данные ее банковских счетов, прочитать электронную почту, а также выяснить ее местонахождение. Он сделал вывод, что Аманда, возможно, находилась в Альбукерке в доме своего богатого друга. Туда он и отправился, не опасаясь, что в течение двух недель каждый день дверь будут захлопывать прямо перед его носом. В конце концов, он вернулся из Альбукерке с пустыми руками.
После одной из встреч с Ником и Лесли в их доме в Санта-Фе, Лесли предложила побеседовать с глазу на глаз. Дом находился в десяти минутах ходьбы от центра, неподалеку от небольшой горной гряды и скорее напоминал галерею современного искусства. Глядя на гранитный пол, можно было подумать, что он устлан рисовой бумагой великолепного качества, а где-то посередине комнаты гранит сменялся серым известняком. В центре комнаты располагался серебристый столик, представлявший собой необработанную каменную глыбу. Во всем доме не было ни одного зеркала, ни одного цветка или растения. Хозяева даже не попытались организовать помещение, напоминавшее кухню. (Многие Сумеречные предпочитали иметь в своих домах кухню, чтобы сохранять иллюзию близости к людям и их пищевым привычкам. Но придирчивый взгляд замечал, что в этих кухнях стояли холодильники, способные поддерживать температуру, необходимую для хранения крови, а внутри находились пакеты из полиолефина.) Стены в гостиной были облицованы светло-бронзовыми пластинами из анодированного алюминия. Никаких украшений, за исключением картины «Юдифь, обезглавливающая Олоферна» — подлинника работы Караваджо. И это приковывало к себе все взгляды и завладевало вниманием не хуже, чем его хозяева Сумеречные.
Двое слуг — мужчина и женщина, оба не Сумеречные — стояли, вытянувшись в струнку в разных концах комнаты и не сводили глаз с Лесли, готовые выполнить любое ее приказание. Лесли жестом отослала всех прочь, а я остался сидеть на своем стуле, чувствуя, как внутри у меня все начинает сжиматься.
— Что-то произошло? — спросил я, вставая и пересаживаясь на диван, который, казалось, проглотил меня целиком.
— Да, — ответила Лесли. — Нам нужно поговорить об Уэйде Эшли. У нас снова из-за него проблемы.
ebooksa