Хозяин теней

– Прекрасного!

– Ужасного. В этом нет ничего ужасного и в то же время удивительного. А вот люди с их переменчивой натурой и конечностью земной жизни пышут энергией, которую готовы тратить на гадкие, отвратительные, лживые вещи! – Он чувствует, что распаляется, поэтому глубоко вздыхает, прикрывая глаза. Его собеседник и рыжеволосая спутница смотрят на него с опаской – опаской ли? – И молчат, ожидая продолжения пламенной речи.

– Простите. Кажется, мне не стоит разбрасываться подобными словами в приличном обществе снобов.

Молодой человек усмехается в ответ на его слова и протягивает руку.

– Габриэль Россетти, художник, ваш покорный слуга, написавший добрую треть этих картин! – С гордостью представляется собеседник, внезапно ставший итальянцем, чьими работами восхищается сегодня все здешнее общество. Он удивленно кивает.

– А я думал, что любитель рыжих дам будет выглядеть несколько иначе, – без зазрения совести сообщает он и протягивает ладонь в ответ.

– Вам они тоже пришлись по вкусу! – бодро отвечает Россетти и кивает на свою спутницу. – Что вы скажете об этой прелестной девушке? Это Элизабет Сиддал, моя муза, моя богиня, заключенная в телесную оболочку прекрасного тела, и, не премину похвастать, моя самая пылкая любовь.

Он дарит рыжеволосой девушке Элизабет учтивый поклон, но глаз на нее не поднимает. Ему все еще удивительно страшно смотреть в глаза рыжим, ему все еще кажется, что за один неловкий взгляд можно получить проклятие или сглаз. Еще одной такой встречи он не переживет.

А, может, это и к лучшему.

– Должен сказать, у вас довольно… необычные предпочтения, – цедит он сквозь зубы. Его невольно охватывает дрожь. Голубые глаза мисс Сиддал следят за ним с некоторым интересом, и ему хочется поскорее уйти.

– Думаете, они необычны? – охотно отзывается Россетти, и он кивает.

– Рыжие дамы. Почти на всех ваших работах. Не мог этого не заметить.

– Но вы ведь должны понимать, в рыжеволосых прелестницах всегда есть что-то чарующее! С малых лет ловлю себя на мысли, что все они – ведьмы, колдуньи, раз меня влечет к ним с неимоверной силой!

На этих словах он вздрагивает уже заметнее и отворачивается. Кашель сдавливает его грудную клетку, он подносит ладонь ко рту и сплевывает на нее несколько капель крови. Возможно, ему следовало бы сходить к лекарю, перед тем как прибыть в Англию, а еще лучше – не прибывать сюда вовсе и оставить мысли о плавании в далекие края. Проживать эту несчастную жизнь можно и на мелком британском островке.

– Вы в порядке? – участливо спрашивает спутница художника. Ее рука заботливо протягивает ему платок. – Вам стоит показаться врачу, мистер… Простите, так и не услышала вашего имени.

Он быстро, но благодарно кивает и принимает из ее рук прямоугольник хлопковой ткани в мелкую клетку.

– Не беспокойтесь, лекари мне не нужны. Не помогут.

Девушка воспринимает его слова совсем не так, как он предполагает, и ее глаза расширяются от внезапной горькой догадки.

– Я… Ох, я сочувствую вам, сэр. Может, попробуете попить настой чабреца? Говорят, он творит чудеса.

Знакомые слова всплывают в его сознании, так что, забывая о своем испуге, он смотрит прямо в лицо новой своей рыжей знакомой. Та чуть заметно улыбается.