Месма

— Ну вот! — Самсониха удовлетворенно кивнула. — Это и было нужно. Душу Антонины от тяжести и гнета освободить, дабы своей озлобленностью и обидой не мешала тебе в радении твоем. Если дочку спасешь, то и матери поможешь, ибо связаны они узами родства, а узы эти самые прочные. Антонина-то сперва на тебя волком смотрела, а когда ты уходил, все ведь по-другому было — так?

— Да, действительно, — с легкой растерянностью сказал он. — Провожала она меня совсем не так, как встречала. Только я был под впечатлением — уж очень она страстно рассказывала, я как будто своими глазами все увидел! Потому и не слишком обратил внимание…

— Ну, это неважно, — отозвалась Самсониха. — А теперь внимательно меня слушай, милок! Я расскажу тебе, что и как дальше тебе делать нужно.

— Я внимательно вас слушаю, матушка Евгения… — Влад впервые назвал ведунью так, как называли ее другие люди.

— Так вот, — сказала ведунья, понизив голос и глядя парню прямо в глаза. — Возвращайся в Краснооктябрьск. Улицу Свободы там знаешь?

— Теперь знаю, — ответил Влад. — Это главная улица в городе…

— Правильно, — подтвердила Самсониха. — А улицу Свободы пересекает улица Коммуны. На перекрестке этих двух улиц находится дом — старый, двухэтажный, дореволюционной еще постройки. Найдешь этот дом… Там на первом этаже раньше было фотоателье. Оно давно уже закрыто. Тебе попасть надо в помещение этого фотоателье и спуститься в подвал. В подвале, возле той крайней стены, что располагается дальше от улицы Коммуны, есть последняя по коридору комната. Посередине ее вскроешь старый деревянный пол и вытащишь коробку — не то из металла, не то из жести… Плоская металлическая коробка. Заберешь ее оттуда.

— А в коробке этой — что? — спросил Влад.

Самсониха взглянула на парня сурово и даже как бы осуждающе.

— Там лежат бумаги, — сказала она. — Старые, никому не нужные бумаги… Но от них исходит главное зло! Очень сильное зло, понял? Смотреть тебе на них нельзя… Читать их нельзя! Оставлять себе хоть один клочок — тем более нельзя! Погубишь всех — и девушку свою, и Антонину, мамашу ее непутевую, и самого себя… Коробку эту заберешь к себе в гостиницу и спрячешь, чтобы никто ее у тебя не видел.

Затем отправишься на городское кладбище. В Краснооктябрьске оно одно. Найдешь там сектор, где похоронены люди, умершие в 50-ых годах. Среди могил разыщешь одну-единственную. Только она тебе нужна! Там похоронена женщина… по имени Августа! Очень редкое имя, другой могилы с таким именем на всем кладбище больше нет. Запомнил? Августа…

— Запомнил, — серьезно ответил Влад. — Августа… странное имя! Последний месяц лета…

— Следующей же ночью вернешься на кладбище с той коробкой, придешь к могиле Августы и возле этой могилы сожжешь все, что находится в коробке.

До последнего листка сожжешь! Не читая и не глядя! Запомни: не читая и не глядя! Это главное условие… Пока бумаги эти гореть будут, ты будешь читать вслух молитву «Да воскреснет Бог…» Закончишь читать ее, когда бумаги дотла сгорят. Пепел соберешь и закопаешь прямо на могильном холме. Все понял?

— Понял, — кивнул Влад. — Только я молитв сроду никаких не знал!

— Самое время узнать, милок! — грустно улыбнулась Самсониха. — Найдешь у какой-нибудь бабушки. У них-то молитвенники завсегда есть. Все запомнил?

— Запомнил, матушка… А потом что делать?

— После этого тебе можно будет возвращаться в Москву. Там встретишь Галю свою и постарайся привезти ее ко мне. После того, как ты все это сделаешь, что я сказала, дальше я сама с нею поработаю.

— Так это будет еще не все? — удивился Влад.

Самсониха взглянула на него с укоризной.