Месма

— Преимущественно, — улыбнулся студент. — Тихо, спокойно… Можно проспаться без помех.

— Ну хорошо… Но подобное случалось не только с мужиками! Вот с сотрудницей нашего магазина была похожая история. Она вообще не пьет.

— Да? А у нее часы с собою точно были? Или у нее обостренное чувство времени?

— Вот этого я не знаю…

— Ну вот видите, Макар Петрович. Все эти случаи — скажем так, сомнительны. Кто-то куда-то вошел, кто-то откуда-то вышел! Простите, но все это вздор, чушь и выдумки! Существуют законы физики. Они действуют всегда и везде, и бывает полезно их знать, вот и все. Физика — она все объяснит.

— Да ты погоди, погоди, Влад! Я ведь тебя не запугиваю, а только предупредить хочу: место, куда ты залезть рвешься, — оно нехорошее! От него надо бы — подальше…

— Да ладно… место как место, ничем не примечательное, — отозвался Влад, с аппетитом доедая свой бутерброд с килькой.

— А вот с моим напарником тут знаешь, какой случай был? — таинственным голосом сказал старик. — Он чуть не спятил со страху, увольняться хотел! Насилу отговорили…

— И что же так напугало вашего напарника? — спросил Влад.

— Совершает он, значит, плановый обход вверенной территории. Сначала снаружи дом обходит, а потом надо и вовнутрь зайти. Время — к полуночи: ну вот, как сейчас. Зашел Андреич, стало быть, в дом. Идет по первому этажу, фонариком светит… А было это вот в июне месяце, еще никаких работ здесь и не велось. Забор только поставили и нас с Андреичем за огороженным участком надзирать обязали. И вдруг слышит Андреич: в подвале, прямо у него под ногами, вроде как голоса слышатся! Удивился он, прислушался — будто бы женщина говорит, а ей детский голос отвечает. «Что за напасть! — думает напарник. — Откуда такое?» И впрямь — ну ладно там, пьянь подзаборная забралась переночевать, такое еще понять можно, но чтобы женщина с ребенком! Им-то что в заброшенном доме делать, да еще среди ночи? Стоит он, значит, как вкопанный, прислушивается, а голоса-то все громче. Будто бы женщина и мальчик не то спорят, не то ругаются, а слов Андреич не разберет! Решил он, стало быть, в подвал этот спуститься, да посмотреть — что к чему. Спускается по лестнице-то, а там — темнотища, хоть глаз выколи! И голоса оттуда доносятся! Тут Андреич-то и подумал: что за дела? Ну ладно, кто-то в подвал забрался, так людям-то какой-никакой свет там нужен! Неужто в такой кромешной тьме сидят? Он и крикнул в темноту: «Кто это здесь балует? А ну-ка выходи!..» В ответ — ни звука. Подождал Андреич немного и опять спрашивает: «Есть тут кто-нибудь живой? Отзовись!..» И — опять молчание. Ну, думает Андреич, затаились заразы! Сейчас я их на свет божий выведу… Пошел он дальше, фонариком туда-сюда светит. Идет, значит, по подвалу-то… И вдруг — снова голоса, только вроде как вдалеке, а потом — рядом будто, в полной тьме вдруг как закричит: «Тетя, тетя!..Не трогай! Не надо ножика, тетя!..» И голос как мальчишеский — ну чисто мальчик-подросток кричит! Эти вот слова Андреич четко разобрал, и на всю оставшуюся свою жизнь запомнил! Как рванет Андреич оттуда! Да из подвала наверх, да с первого этажа на улицу! До вагончика в три прыжка добежал, вовнутрь — прыг, и дверь на замок!..Так и сидел до конца смены, носа наружу не казал! Пришел я к восьми утра его менять, а он — бледный, как простыня, а у самого зуб на зуб не попадает.

Я его спрашиваю: «Андреич, ты чего?» Грешным делом подумал — неужто водяру глушил ночью? Такого за ним не водилось. А он только дрожит, как осиновый лист, и на все мои расспросы одно твердит: «Петрович, тут такое, знаешь ли… Сегодня же заявление напишу, и пропади оно все пропадом!» Таким напуганным я никогда его не видел!

Все это Андреич мне потом, спустя неделю, во время пересменка рассказал! А тогда я ничего и не понял. Тогда в обед сам начальник СМУ ко мне вдруг пожаловал! Пришел и говорит: «Слышь, Петрович, а ты в курсе, что напарник твой заявление подал на увольнение? И как я ни пытался выяснить у него, в чем дело, он так ничего и не сказал. Что тут у вас случилось-то?» А я-то что мог ему ответить? Сказал, что Андреича ночью вроде как напугал кто-то до полусмерти. Начальник говорит: «Вот дивлюсь я на вас, мужики: люди немолодые, опытные, фронтовики оба — а ведете себя как дети! Что значит «напугал»? Вы же на работе находитесь, между прочим, а сами форменный детский сад тут развели!

Ты поговори с ним, постарайся его переубедить — пусть заяву свою заберет и в сортир с нею сходит! У меня реконструкция на носу, начальство торопит, а мне еще придется сторожа другого искать… Поговори, Петрович, а то самому, глядишь, по две смены в сутки дежурить придется! Поговори, он тебя послушает. А я вам, так и быть, зарплату обоим подыму… Много не обещаю, конечно, но подыму!»

Уговорил я тогда Андреича! Остался он на службе… Но с тех пор в подвал энтот — ни ногой! «Пусть увольняют, пусть стреляют, а я туда — под автоматом не пойду!» Вот так вот, мил человек. Это сказал Андреич, который на Курской дуге воевал, и Прагу от немца освобождал! А здесь — в подвал спуститься боится! Как думаешь — с чего бы такое? Физика твоя сей казус тоже объяснит?

— Тут, Макар Петрович, вопрос уже не физики, а психологии, — заметил Влад назидательно. — И опять заметьте: ведь ничего определенного! Ну ходил по дому ваш напарник ночью, что-то там услышал! Мало ли каких странных звуков ночью-то в заброшенном доме можно услышать? Ветер в щелях воет, скрипнет старый пол, когда доски разбухают… Да птица какая-нибудь ночная залетит, кричать начнет! И вправду можно сильно испугаться! Тут что угодно почудится — и шаги чьи-то, и стоны, и крики предсмертные… А остальное довершит собственное воображение, особенно если…

Влад хотел было сказать, особенно если перед обходом хватить стаканягу доброй водки, однако в последнюю секунду остановился. Не хотелось ему обижать ни Макара Петровича, ни напарника его. Однако в том, что Андреич совершал свой обход будучи под водочными парами, он ничуть не сомневался.

«Мальчишки ночью в дом залезли, играли тут в войнушку или в пленных партизан, а Андреич этот появился некстати, да гонять их начал — вот они и пуганули старика! Много ли ему надо, да еще поддатому!.. — так подумал Влад. — Тоже мне, тайна! Ясно все как день! Прав был ваш начальник — детский сад тут развели! Впрочем, понять их можно — жизнь тяжкая была, молодость прошла на войне, потом одна только работа, а сейчас старые стали, никому и не нужны оказались — так чего тут со скуки, да с тоски не навыдумываешь! Бедные славные старики…»

— Ну…может, ты и прав, может, ты и прав, Влад, — будто сдаваясь, вымолвил сторож. — Сейчас-то все кругом дюже грамотные стали, все как на духу знают, все ведают! Но я тебя предупредил, чтоб ты знал, куда лезешь-то! А дальше дело твое, хозяйское, сынок! Я, конечно, инструкцию грубо нарушаю, что запускаю тебя туда… но пришелся ты мне по душе, Владик! Вижу, парень ты серьезный, и стало быть, за делом пришел, а не дурью маяться… Так что — в добрый час, только смотри, осторожнее там!

— А вы, Макар Петрович, вроде как фонарь мне обещали! — напомнил Влад с улыбкой.

— А как же! — вскинулся сторож. — Правильно обещал! Как же там без фонаря-то…