Месма

— Постой… вот хоть огурчиком закуси! — заботливо отозвался сторож. — Не рукавом же занюхивать…

Он поставил на стол банку с маринованными огурцами, и Влад с удовольствием закусил захрустевшим огурчиком. Затем подхватил найденную в подвале коробку, еще раз поблагодарил сторожа и покинул гостеприимный вагончик.

Макар Петрович вышел его проводить. Поглядев, как парень не очень уверенно пересекает полутемный внутренний двор, старик удрученно покачал головой и тихо произнес:

— Ну и дела…

До гостиницы было не слишком далеко, транспорт давно не ходил, и Влад пошел пешком. Ночь стояла теплая и душная, и прогулка пришлась Владу весьма кстати. Когда он шел по безлюдной улице Свободы, с удовольствием вдыхая бодрящий ночной воздух, ему постепенно сделалось легче на душе. Теперь этот жуткий подвал с его загадочным призрачным обитателем казался ему чем-то далеким и нереальным, однако где-то в глубине подсознания таилось ощущение, будто он действительно побывал на том свете…

В гостиницу добрался во втором часу ночи. Даже пускать его не хотели; хорошо хоть, за время ночной прогулки запах спиртного напрочь выветрился, а не то пришлось бы Владу возвращаться обратно, да проситься у Макара Петровича на ночлег в его вагончике. Но все закончилось нормально, и в конце концов к двум часам Влад очутился в своем уютном одноместном номере на третьем этаже.

Только теперь он почувствовал, насколько же он устал. Да и страху натерпелся изрядно! Однако главная цель была-таки достигнута — он нашел эту злосчастную коробку, в которой, по словам ведуньи, было заключено главное зло.

Теперь, следуя ее указаниям, Владу предстояло отнести эту коробку на кладбище, извлечь из нее эти таинственные бумаги и сжечь их на могиле некой женщины по имени Августа. Да… еще при этом надо читать молитву с каким-то мудреным названием… вот, вспомнил: «Да воскреснет Бог!..» Чуть не позабыл… странное название, однако, совершенно нелогичное. Бог — это высшее существо, которое по определению бессмертно, а потому умереть Бог не может, соответственно — не может он и воскреснуть! Он вечен… Так, по крайней мере, подсказывает элементарная логика. Однако Влада с детства учили, что церковные доктрины и всякие там религиозные постулаты с логикой как раз и не дружат! видимо, совершенно правильно учили.

Ну, да ладно. Не его дело в этом копаться. Его дело — выполнить все указания Самсонихи. Надо отправляться на кладбище, разложить на старой могиле костер, сжечь там эти рукописи… или что там за бумаги в коробке? Вот ведь напасть! Похоже, ведунья понуждает его исполнить какой-то старый магический ритуал… Вот уж никогда не думал, что он, студент престижного вуза, представитель передовой советской молодежи, станет заниматься подобными вещами! Однако — что поделаешь! Он сам взялся за это дело… Сам выразил готовность сделать все, что велит ведунья. Вроде только так можно спасти Галю, ее мать… да и себя самого! Так ведь прямо и сказала Самсониха! Ему тоже грозит смертельная опасность — и от кого! От обожаемой им женщины! Конечно, он может не верить во весь этот вздор, но исходящую от Гали опасность он действительно ощущал на себе не раз. Всей кожей ощущал! И других вариантов спасения как своей возлюбленной, так и самого себя, кроме предложенного Самсонихой, у него просто нет. Поможет — не поможет, это уже другой вопрос.

Донимаемый всеми этими невеселыми мыслями, Влад разделся и встал под душ. Теплая вода быстро успокоила его, смыла не только пыль и пот, но и как будто унесла прочь все тревоги и темные сомнения. Он долго стоял, склонив голову, под струями воды и смотрел, как прозрачные струйки, извилисто скользя по его голому телу, спадают на дно ванны и, закручиваясь водоворотом, исчезают в горловине слива. Вода умиротворяла, расслабляла, завораживала…

И тут он внезапно нашел очень простое объяснение необычному и зловещему случаю в подвале. Вернее, оно как-то само собой пришло ему в голову. Дом-то ведь старый, не то, что довоенный — дореволюционный еще! Где располагаются инженерные коммуникации? В подвале, естественно… Хоть он никаких труб там не увидел, они, несомненно, там имеются. Трубы очень старые, ремонта не знали много лет, а потому имеют микротрещины и, как следствие, всякого рода утечки. Эти ядовитые испарения воздействуют на органы чувств человека, вошедшего в подвал — отсюда у него возникают как слуховые, так и зрительные галлюцинации. Как всегда и бывает в подобных случаях — все довольно просто! Сочетание нескольких вполне обычных факторов дает отнюдь не обычный эффект.

Правда, объяснение имело слабое место. Уж очень разумно вел себя фантом — и сейчас у Влада все холодело внутри, когда он вспоминал его пронзительный взгляд, полный неизбывного отчаяния и недетской боли! Да и, если честно, стоило признать — ведь именно призрачный мальчик указал ему место, где надо было искать эту зловещую и загадочную коробку! Неужели такие яркие впечатления, пережитые Владом, основаны на одной только галлюцинации, вызванной несвежим и слегка подпорченным подвальным воздухом?! Возможно ли, чтобы все объяснялось так легко? Трудно все же было представить, чтобы у него до такой степени разыгралось воображение.

После душа Влад почувствовал намного лучше. Исчезла без следа усталость, тело сделалось чистым и легким. Он с удивлением заметил, что и спать ему вроде не слишком хочется, хотя стрелки часов подбирались к трем. Вместо усталости его донимало теперь любопытство — что же такое заключено в этой металлической коробке, что это за бумаги, которые ведунья назвала злом? В них содержится какая-то роковая тайна? И почему Самсониха строго запретила в эти бумаги заглядывать?

Влад с удовольствием опустился в мягкое удобное кресло и призадумался, внимательно разглядывая коробку, лежавшую на столе под висящим на стене большим зеркалом. Коробка притягивала его к себе как магнитом. В самом деле, столько из-за этой коробки мытарств — и что же? Он должен сжечь ее содержимое, даже не ознакомившись с ним? только потому, что так велела местная ведьма? И это правильно? Это логично?

Влад заметил, что поведение Самсонихи безупречно логичным назвать нельзя. С одной стороны, она вынудила его выпытать у Галиной матери ее сокровенную историю, и это было очень непросто! А с другой — запрещает ему заглянуть в бумаги, которые он раздобыл с такими трудами… Не странно ли? Почему так? Кажется, она сказала, что если он ее запрет нарушит, то погубит и Галю, и мамашу ее, и самого себя… Господи, ну что за вздор?

Как могут погубить Галю, ее мать и его самого какие-то старые бумаги, пролежавшие в подвале несколько десятков лет? Что в них может быть такого губительного? Пусть даже они содержат какую-то информацию — ну и что? Кому эта информация может причинить вред спустя столько времени?

«В них содержится главное зло…» Вот ведь чушь собачья! Это надо же придумать такое…

Влад заметил также, что при общении с Самсонихой он словно попадал в некую сферу ее влияния, и ее слова, ее поступки казались ему воплощением разумности и правды. Но вдали от нее в его голове тотчас просыпался критический подход к ее словам и запретам, и тогда она представлялась ему вполне обычной шарлатанкой — ну разве что несколько более способной, чем прочие.

Ему даже хотелось сделать что-нибудь наперекор этой здоровенной тетке, возомнившей себя не то святой, не то дохристианским божеством… Как она заорала на него: «Не смей меня перебивать! Никогда не смей…» Кто ей дал право так разговаривать с ним? И вообще — кто она такая?

И еще: чтобы эти бумаги сжечь, он должен открыть коробку и вытащить их на свет Божий. И при этом — даже не взглянуть на них? Глаза зажмурить, что ли?