Месма

— Добрый вечер… — рассеянно ответил он на приветствие. — Чем обязан столь неурочному визиту?

Осознав, что офицер прибыл вовсе не за тем, чтобы его арестовывать, фотомастер сразу же почувствовал себя значительно увереннее.

— Лейтенант Гущин! — представился офицер, четко отдавая ему честь. — Прошу меня извинить за позднее вторжение, но… не могли бы вы меня сфотографировать? Понимаете, очень нужно…

А вот это было уже совсем неожиданно! Если бы лейтенант заявился хотя бы часа полтора-два назад, Прохор Михайлович сфотографировал бы его без вопросов. Однако сейчас, в одиннадцатом часу, когда с минуту на минуту… в общем, первая мысль, пришедшая в голову Прохору Михайловичу, была четкой, ясной и единственной — отказать! Под любым предлогом! И выпроводить бравого лейтенанта Гущина обратно в темноту наступающей ночи, откуда он так некстати появился…

— Това-а-рищ лейтенант… — с укоризной потянул фотомастер. — Ну как же…

— Я понимаю, что сейчас поздно, — предупредительно перебил Гущин. — Но видите ли… очень нужно! Уважьте фронтового офицера — у меня поезд в час ночи!

— Понимаете, дело в том, что у меня сейчас… — попытался возражать Прохор.

— Я все понимаю… — сказал лейтенант. Он вытащил из вещмешка банку тушенки и протянул ее фотомастеру. — Я расплачусь! — выразительно взглянул прямо в глаза Прохору Михайловичу. — Вот, возьмите… и сделайте снимок! Пожалуйста! Очень нужно.

Прохор Михайлович окинул неожиданный подарок тяжелым взглядом, затем перевел этот взгляд на лейтенанта. Мастер оказался в непростом положении: отказываться от такой платы среди царившего кругом голода было крайне рискованно — очень легко вызвать подозрение. А оно ему надо? А если принять тушенку — тогда надо делать снимок. Сказать, что аппаратура не в порядке? Можно, конечно, однако несомненно, что офицер наделен напористым характером и представляет собой человека, привыкшего идти напролом; он может затеять спор, может выразить стойкое желание самому убедиться в неисправности аппаратуры, начнется базар — а ведь Прохору Михайловичу это совершенно не нужно! Ему нужно поскорее выпроводить незваного посетителя — да так, чтобы он больше не возвращался! Мгновенно оценив ситуацию, мастер сделал шаг назад.

— Ну входите уж, коли пришли…

— Вот спасибо! — улыбнулся лейтенант, переступая порог и плотно прикрывая за собой дверь.

Прохор Михайлович заторопился к своему аппарату. В конце концов, у него ведь все готово к процессу фотосъемки! Ничего страшного. Сейчас он сфотографирует этого настойчивого офицера, выпроводит его, и пускай себе отправляется куда ему надо. А там и Августа придет… Наверное, минут пятнадцать у него в запасе точно есть.

Фотомастер подошел к своей треноге, лейтенант Гущин следовал за ним по пятам, на ходу рассказывая свою историю:

— Мне на фронт возвращаться, понимаете? Поезд в час ночи… Времени в обрез, я вас не задержу! Баночку-то… возьмите в качестве платы, пожалуйста!

— Поставьте на стол, — угрюмо сказал Прохор Михайлович. — А если времени у вас так мало, с чего это вам фотографироваться вдруг приспичило?

- Ну как же? — отозвался Гущин. — У меня в этом городе невеста, знаете ли…

А я на фронт еду! Кто знает, вернусь ли? Ну и попросила она меня непременно сфотографироваться… На память и на счастье! Я тут к ней всего на трое суток заехал! А сегодня она меня провожает и вдруг говорит:

«Знаешь, Федя: сфотографируйся для меня! Ты уедешь, а я на твое лицо смотреть буду и молиться за тебя! Может, от этого моего взгляда любящего тебя на фронте и пуля минует, и снаряд не достанет!» А я ей говорю: «Милая, да ведь мне прямиком на вокзал сейчас бежать! Где ж я сфотографируюсь-то?» Так верите ли, невестушка-то моя прямо лицом изменилась! Посмурнела вся…

Ну, и обещал я ей где-нибудь по дороге сняться при первой же возможности! И фотку свою по почте выслать… Так она обрадовалась — вы бы только видели! Прямо расцвела вся… Ну вот! А тут иду я на вокзал — немного раньше вышел, чтобы не опоздать — ведь эшелон ждать не будет, а на вокзале вашем он на пять минут останавливается всего! Иду мимо дома вашего — гляжу, написано «Фотография»! Стрелка-указатель во дворик ваш показывает… Вот, думаю, повезло так повезло! Ну, я сразу и к вам сюда…

Молодой офицер был радостно возбужден и говорил охотно и много.