Месма

Девушка благодарно улыбнулась ему сквозь слезы.

— Вы такой добрый… — прошептала она. — Спасибо вам большое. Нет, мне не трудно говорить… лучше рассказать кому-то, чем в душе-то одной носить. Был у него отпуск — несколько денечков всего-то! А потом уехал… Обещал мне фотографию свою прислать, чтоб я ее хранила, с собой всюду носила и о нем вспоминала… «С первым же письмом, — сказал, — фото свое пришлю!» Уехал он, а я стала ждать письма… с фотографией. Месяц прошел, другой… от него — ни слуху ни духу. А потом к нам из военкомата пришли — спрашивают, где тут у вас такой-то? Оказывается, они из его войсковой части запрос на Федю получили! Мы с мамой до смерти перепугались… «Как где? — говорим. — Отбыл свой отпуск и уехал обратно на фронт!» А военкоматчики мне: «Так вот сообщают — не дождались еще там, в полку, вашего Федю!» Представляете, как я растревожилась? И так душа не на месте, а тут еще военкомат приходит узнавать — где он! Я в слезы, так они меня утешать начали даже: «Не плачьте, — говорят, — разберемся: убыл из города — значит убыл! С временного учета снялся, кстати, как положено!» «Конечно, снялся! — говорю им. — Федя всегда очень обязательный и добросовестный был…» Ну, ушли они, обещав мне сообщить, если что им известно станет. Это все еще осенью было, в сентябре где-то…

И вот с тех пор — ничего! Ни Федя не пишет, ни военкомат никаких вестей не подает. Я к ним ходила — нет сведений, говорят, не знаем ничего…

Вот и я ничего не знаю — где он, что с ним, доехал ли вообще до части-то своей? Ничего так и не известно… До сих пор! Вот и живу все это время, как на угольях. Решила сама фото свое загодя сделать — а ну, как от Феди письмо придет, так я сразу ему ответ напишу, да и свою фотку в конверт вложу! Ведь должна когда-нибудь весточка от него прийти, правда?..

Прохор Михайлович молча слушал ее сбивчивый, не очень связный рассказ, становясь при этом все бледнее и бледнее. Она еще не успела закончить, как он вдруг обмяк на своем стуле, руки его задрожали, голова бессильно свесилась на грудь.

— Что с вами? — перепугалась девушка, привстав из-за стола. — Вам плохо?..

— Ничего, голубушка… ничего! — произнес Прохор Михайлович, огромным усилием воли пытаясь прийти в себя. — Ничего, все… все в порядке! Просто я не совсем здоров, знаете ли. Вот… Уже прошло…

— Так давайте я за врачом сбегаю! у вас тут поблизости живет какой-нибудь врач?

— Да что вы, голубушка! Господь с вами… не надо врача. Ерунда это все, мне уже лучше.

Девушка продолжала тревожно смотреть на него. Прохор Михайлович попробовал ободряюще улыбнуться, однако вышла только жалкая, словно бы извиняющаяся гримаса.

— Вы скажите… — Прохор Михайлович говорил тяжело и хрипло. — А вас случайно не… Варя зовут?

Глаза девушки широко округлились, в них отразилось глубокое изумление.

— Варя… — пролепетала она. — А простите… вы откуда знаете?

Фотомастер не ответил. Он с натугой поднялся и, с трудом волоча отяжелевшие ноги, подошел к кухонному столу. Здесь, прямо под стенкой находилась тяжелая старинная чернильница, из-под которой торчал уголок белой бумажки. Фотограф приподнял чернильницу и вынул листок.

— Варвара Петровна… Тупицына, — скрипуче произнес Прохор Михайлович, повертев листок в узловатых пальцах. Он повернул голову, глядя на девушку через плечо тяжким, пронизывающим взглядом. — Это… вы?

— Да, да, я это! — вскричала юная посетительница, в тревоге и недоумении стискивая свои руки. — Но ради Бога… откуда вы знаете мое имя, фамилию…

— Подождите… — Прохор Михайлович резко повернулся к ней лицом. От слабости его слегка качнуло, и он привалился к столешнице. — Подождите, Варя! Я вас знаю… ваш жених говорил мне о вас, и я записал ваши данные…

— Федя?! — вскричала девушка не то в крайнем недоумении, не то в порыве бурной радости. — Федя рассказывал вам обо мне? Так вы и Федю знаете?!

— Да нет… ну откуда мне его знать? — Прохор Михайлович изобразил на лице нечто вроде улыбки — виноватой и жалкой. — Все куда проще… Варенька. Ваш жених… он заходил ко мне. В конце лета это было. Время стояло позднее, часов одиннадцать, наверное. Зашел такой высокий, красивый лейтенант… с чубом почти что казацким… попросил его срочно сфотографировать.

— Господи… это он! — воскликнула Варя. — Это был он! Мой Феденька…