Месма

— Вы действительно мигнули, голубушка, только я успел весьма удачно сделать снимок до того, как вы произвели это крайне нежелательное действие. Знаете, у меня бывало раньше много клиентов, и многие моргали и мигали в самый неподходящий момент! Так что я давно уже навострился ловко избегать таких недоразумений… особенно, когда фотографирую молодых девушек. Они самые большие любительницы моргать и мигать во время съемки! Пугливы, понимаете ли, как лесные газели из восточных сказок…

Девушка задорно рассмеялась — похоже, шутка фотомастера пришлась ей по душе.

— Значит, я не выйду на снимке с закрытыми глазами? — поинтересовалась она.

— Нет, не выйдете… — сказал фотограф, осматривая аппарат и явно готовясь продолжать съемку.

— Уже все? можно вставать? — спросила девушка.

— Голубушка, я ведь вам сказал — снимков должно быть несколько! Тем более, если речь идет о подарке для вашего жениха! Отправите ему сразу три фотоснимка, ну… если есть причины ограничиться только одним, выберете для него самый лучший! По крайней мере, будет из чего выбрать! А о деньгах не думайте: я не ростовщик, а фотомастер… Так что — прошу: садитесь, мы еще с вами не закончили.

Девушка снова опустилась на стул, сложив ладошки на коленях — совсем, как примерная школьница. Прохор Михайлович увлеченно давал указания — как держать голову, как ее повернуть, куда направлять взгляд; молодая клиентка постепенно втянулась в процесс, увлеклась им, и когда Прохор Михайлович сказал наконец «Ну, теперь все!», на ее милом личике появилась даже некоторая тень сожаления по поводу окончания столь интересного действа…

— Спасибо вам огромное! — воскликнула она. — А карточки когда можно забрать?

— Карточки? — Прохор Михайлович задумчиво погладил свой старенький фотоаппарат. — К сожалению, голубушка, быстро не смогу… Электроэнергию дают крайне дозированно, а без электричества, сами понимаете, фотоснимков не напечатаешь. Зайдите денька через четыре…

— Хорошо! — бодро отвечала девушка. — А сколько я вам должна?

Прохор Михайлович накинул мешок на свой аппарат, чтобы он не пылился попусту.

— Вот придете за снимками, тогда и сочтемся, — сухо ответил он. — Сожалею, голубушка, но ваших фотопортретов вашему жениху придется подождать. Уж не обессудьте… как говорится — все, что могу.

— Ой, да что вы! Я все прекрасно понимаю… все война проклятая, куда от нее денешься? — веселые глаза девушки сразу затуманились, а на симпатичное, очень милое лицо набежала скорбная тень. — Конечно, ему придется подождать. Я-то от него все жду его фотографии, жду… а ее нет и нет. И не только фотографии, а как уехал на фронт, так с тех пор ни одного письма не прислал…

— Ну что же вы хотите, голубушка, — отозвался Прохор Михайлович, — война есть война… Бывает, с фронта письма месяцами идут… Но не теряйте надежды: отсутствие письма — это еще не трагедия, вот когда похоронка приходит — вот тогда беда! А если же только письма нет, всегда остается надежда. Надо ждать!

— Это, конечно, правильно, — отвечала девушка, — однако тревога-то не отпускает! Все гложет и гложет: где он, да что с ним? Жив ли? Извелась прямо вся…

Прохор Михайлович почувствовал, что девушка не торопится уходить — ей хочется сочувствия, поддержки, вероятно, дома ей поговорить просто не с кем, или же там ей самой приходится кого-то поддерживать. Как раз в эту минуту снаружи в окно ударил мощный порыв ветра, по стеклу дробно застучали жесткие снежные крупинки. Фотомастер тактично заметил:

— Гляньте-ка, метель как разыгралась! Так метет, того и гляди — стекла высадит! И куда же вы в такое ненастье пойдете? Посидите лучше у меня полчасика-часик, поутихнет хоть немного, а не то занесет вас, голубушка, снегом…

— Да что вы, — смутилась девушка, — неудобно как-то…

— Что неудобно-то? — спросил фотограф. — Вам куда идти?

— Да на Песчаную…