Михаил Владимирович рассказывает о древних религиях, а Кирилл то и дело смотрит на Нику. Что-то изменилось в ней, сразу даже не поймешь – что. Может, просто выросла. Ведь это здесь прошло только четыре месяца – а сколько там, в Заграничье?
Почему-то Кирилл уверен, что Ника была в Заграничье. Зря она, что ли, расспрашивала, как переходить Границу, как настроиться на нужную область? И, видимо, была там не одна, а с друзьями.
Четыре месяца без Ники. Он вздыхает. Вначале ждал, что она вот-вот вернется, а потом собрался с духом и позвонил ей домой. Тетя Света с горечью сказала, что вот уже месяц никаких вестей. В школе, конечно, врали, что Нику премировали поездкой, но она, тетя Света, в это не верит.
– Может ты, мальчик, знаешь, что с ней?
– Нет, откуда? – ответил Кирилл.
Не мог же он сказать: «Я думаю, ваша Ника сейчас в Заграничье», – вот и промолчал.
Когда твои родители дипломаты, привыкаешь к разлукам. Сегодня одна область, завтра другая. Вчера – Заграничье, а нынче – столица. Кирилл одних школ сменил штук пять. Как друзей из началки звали, уже и забыл.
Но Ника – совсем другое дело.
Вечером, перед сном, он представлял себе ее профиль, такой, каким видел его на уроках: высокие скулы, короткая стрижка, черные прямые волосы. Ника, Ника, неужели мы никогда больше не увидимся?..
И сегодня, в первый весенний день, Ника вернулась.
Отчего же Кириллу так грустно?
Вот и звонок с урока. Кирилл подхватывает сумку и, нарочно не спеша, идет к дверям. Ника не замечает его, но уже почти в коридоре он слышит ее смех… и вдруг понимает: он никогда не слышал, чтобы Ника смеялась вот так – беспечно, радостно, счастливо…
Кирилл спускается в раздевалку, залезает на подоконник. Давным-давно они с Никой разговаривали здесь. Он рассказывал о Заграничье, а Ника… Ника больше слушала. Почему Кирилл не расспрашивал ее, почему только сам рассказывал одну историю за другой, гордый, как надутый индюк? Может, если бы он лучше слушал Нику, она рассказала бы, куда собирается.
Четыре месяца Кирилл говорил себе: когда Ника вернется, расспрошу ее обо всем. Четыре месяца верил, что вот здесь, на этом подоконнике, она расскажет, что случилось. Вернется – и все будет как раньше.
Сегодня Ника вернулась – и Кирилл понимает: ничего больше не будет, как раньше.
Он смотрит в окно: первый весенний день, капли срываются с сосулек, сугробы оседают, еще немного – и растают. Еще немного – и зазеленеют верхушки деревьев, у старушек на вокзалах появятся подснежники, можно будет не застегивать куртку, а потом и вовсе оставлять дома.
Прошлой весной Кирилл был в Заграничье. Прошлой весной он еще ничего не знал о Нике.
Он садится поудобней, обхватив колени руками. О чем теперь думать перед сном? Чего теперь ждать?
Сегодня – только первый день весны, раздевалка еще вся увешана куртками. За ними Кирилла на подоконнике совсем не видно – и ему тоже не видно никого. Он здесь один… теперь это его одинокое секретное место.
Но вот куртки приходят в движение, будто кто-то раздвигает их руками. Кирилл хочет спрыгнуть с подоконника, но не успевает: откинув последнюю куртку (серую, с коричневым капюшоном), появляется Ника.
ebooksa