А она снова улыбнулась Лариными губами.
– Обязательно загляни туда, Конни. Загляни, а потом запри – навсегда.
Она, не отпуская его взгляда, подчиняя его волю, вложила ему в ладонь ключ.
Кажется, он и теперь ничего не понял. Но поймет, когда заглянет в комнату. Обрадуется ли? Впрочем, уже не важно. Теперь ей уже никто не помешает.
Однако Харди все еще медлил.
– Вы доверитесь мне, Дана?
– Жак… – Дана пытливо нашла его глаза. – Я говорила вам прежде и говорю теперь – я не дочь графу Ордынцеву, а племянница. Вы ошибаетесь. Но я сделаю это, если вы просите.
Джейкоб тверже перехватил рукоять кинжала. Лара знала, что и он усомнился в этот миг: а что если и правда ошибся? И сам же себя успокоил:
– Ежели вы ему не дочь – то тем более ничего не случится. Зова вашей крови ни он, ни Мара не услышат.
Джейкоб не все знал, к сожалению: когда нынешней ночью кинжал вонзился в плоть Лары, настоящей дочери Ордынцева и Мары, то кровь ее щедро оросила тот самый жертвенный алтарь. Души уже были призваны.
Об этом знала Дана – да, видно, не придала значения.
Дана только кивнула Джейкобу и даже попыталась улыбнуться.
Все-таки решительности ей не занимать. Дана смело держала руку и даже не морщилась, покуда заостренный наконечник ножа чертил на ее ладони тонкую алую линию. Она понятливо сжала руку в кулак, чтобы рубиновая капля ее крови ударилась о древние символы на алтаре.
– Этого недостаточно… – Дана сжала кулак сильнее, надеясь выдавить еще хотя бы пару капель.
– Достаточно, – Джейкоб положил кинжал рядом, а истерзанную ладонь поторопился перевязать полоской ткани. – Спасибо вам, Дана.
Она попыталась скрыть улыбку и прижала перебинтованную руку к груди.
– Так души графа и Мары теперь здесь? Жак, они ведь ничего не сделают нам?
– Да… вероятно, они здесь. И они не успеют ничего сделать, ежели вы поступите как надо. Медальон при вас?
– Конечно!
Дана с готовностью протянула его Джейкобу – но тот не взял. Смотрел на Дану вопросительно и как будто чего-то ждал от нее. Возникла заминка. Они и впрямь не знали толком, что делать…