Сердце ворона

Кон, напуганный, встревоженный, искал лакеев – да, завидев Рахманова, ухватил за рукав и повел за собою – в комнату, бывшую когда-то детской. Дверь смежного с нею помещения была нынче распахнута настежь, и в проеме ее Дмитрий еще издали увидел край пестрой женской юбки.

Лара… Сердце зашлось в таком волнении, какого Дмитрий от себя не ожидал. Но уже через миг отлегло – нет, не Лара. Юлия.

Она полулежала, привалившись спиною к стенке – волосы на виске слиплись от крови.

– Мертва? – без голоса спросил Дмитрий.

– Да нет же – жива!

Конни видимо уже не в первый раз приложил портсигар с полированной поверхностью к губам мачехи. Но та и сама слабо шевельнула разбитой головой.

– Откуда она здесь? – спросил Рахманов, покуда Конни помогал ей подняться. Спохватился, бросился к ним и закинул вторую руку женщины себе на шею.

– Не знаю – в комнате была заперта. – Конни, скосив глаза на лицо мачехи, шепотом ему признался: – Дмитрий Михайлович, меня ведь Лара сюда послала. Говорит, подарок меня здесь ждет. Дмитрий Михайлович, неужто Лара хотела, чтобы я… чтобы добил ее? Чтобы скорее получил свое наследство?.. С нею что-то неладное творится, с Ларой… точно вам говорю!

– Они нынче в башне? Наверху?

– Да. Это нужно прекратить – то, что они делают. Немедля…

Договорить Конни не успел: ахнул на пороге комнаты Александр Наумович.

– Юленька… Юлия Николаевна, – позвал он. – Вы ли это? Как? Откуда?

А та уже достаточно пришла в себя, чтобы отказаться от помощи и встать на ноги самостоятельно. Ордынцева она узнала, конечно. Давно узнала – оттого и пряталась от него с первого же дня. Боялась, что тот разгадает ее тайну. Теперь же, когда все было кончено, без сил привалилась к стене и закрыла лицо руками, будто надеясь тем скрыться ото всех.

Один лишь Ордынцев и осмелился к ней приблизиться. Рассеянно придвинул колченогий, брошенный здесь стул – и все пытался заглянуть ей в лицо.

– Юлия Николаевна, неужто и правда вы тогда поехали сюда, за Николаем? Но зачем же, Юленька, на что вы надеялись?

Та отняла руки от лица. Она вовсе не плакала, как оказалось.

– Сами уж догадались – зачем, Александр Наумович! – резко ответила Юлия. – Он был моим, моим! И никогда бы так не поступил со мною, будучи в здравом уме – оттого и поехала! Не вам меня судить!

– Я не сужу, Юленька… вы сядьте.

Ордынцев еще ближе придвинул стул, и Юлия Николаевна, помедлив, все-таки села. Как ни старалась она выглядеть сильной – едва держалась на ногах.

– Так это правда? Вы устроились няней при его дочери, Юленька? – снова спросил Ордынцев. – Но как же – неужто Николай вас не узнал?