– Нет! Нет, не делай этого, я прошу… не убивай ее!
– Я сделаю все, что ты хочешь, мой милый. – И снова ее улыбка, нежная, Ларина – а после, так и не отойдя от края, ведьма сказала: – Я сделаю все – но и ты сделай, что прошу.
Она медленно повела рукой, и трехгранный кинжал, словно был легок, как птичье перо, поднялся с каменного алтаря. Завис в воздухе ненадолго и – скользнул ведьме в руку.
Дмитрий тяжело перевел дух. Ведьма не говорила более ничего – лишь смотрела и ждала. Ясно чего ждала: вполне однозначно дала понять, что либо он покорится – либо Лара погибнет.
Впрочем, был ли еще хоть малейший шанс вернуть ее?
Шанс был…
– Лара, – позвал он так, будто ведьмы здесь не было. Позвал, глядя в Ларины глаза, говоря лишь с нею, – я знаю, ты слышишь меня. И не только слышишь – это ты ведь ты сбросила жаровню? Ты? Более некому, кроме тебя. А раз так…
Он сделал еще шаг – и распахнул рубаху на груди.
– Давай же! Ну?!
И мгновением позже понял, что проиграл. Улыбка, просиявшая тогда на любимом лице, была не Ларина – совсем не Ларина.
* * *
Лара давно уж колотила по стеклу и ладонями, и кулаками, звала его и не могла дозваться. Сил придавало лишь то, что она и впрямь опрокинула ту жаровню – невесть как, но опрокинула. И тем, наверное, спасла Дану и Джейкоба. Волосы их, сплетенные воедино и заговоренные ведьмой, соединили их души и, сгорев, испепелили бы их тела.
Сила Мары велика… Лара видела это и знала нынче, как никто иной. А сделать ничего не могла.
Сдаться?.. Да как же можно сдаться, ежели слабость твоя не только тебя погубит, но и других! Его погубит, которому не успела высказать ничего, кроме детских глупых упреков да пылких признаний, вычитанных из романтических книжек. А так много еще хочется сказать – и так страшно не успеть…
– Да ты не туда, дочка – вокруг погляди.
Лара ахнула, услышав знакомый голос нянюшки Акулины. Не за стеклом – рядом, за спиною. Обернулась.
Акулина, как бывало прежде, сидела в уголочке и смотрела на нее строго, из-под бровей. И Пушок с нею – вертится у коленок. Вот только комната была не Акулинина – а другой няни, в другом доме.
Лара помнила комнату. И помнила женщину со светлыми тугими косами и сильными заботливыми руками. И видела теперь ее лицо.
– Мама… – без голоса позвала Лара.
Нет, она не была ее матерью – однако Лара звала ее так с тех пор, как выучилась говорить. А той не нравилась. Она хмурила аккуратные брови, гладила Лару по голове и ворчала:
ebooksa