Дверной звонок резанул по его сознанию, как раскалённый нож, и она мгновенно исчезла; разбросанные книги на полу и ледяные прикосновения к его лицу и рукам оставались единственными свидетельствами безумной битвы. Когда он открыл дверь, перед ним стояла Кэтрин, и на её лице застыло угрюмое выражение. Она оглядела его сверху донизу, а затем огрызнулась:
— Что ж, я здесь вопреки своему желанию. Мне можно войти, или я отправлюсь обратно домой?
— Прости, — он посторонился, чтобы она вошла, и она прошла мимо него, выражая негодование каждой линией своего напряжённого тела. В гостиной она осмотрела опустошение, вскинув брови.
— Кажется, ты недавно хорошо повеселился, а, судя по твоему лицу, она, должно быть, пользуется несмываемой губной помадой.
Питер понизил свой голос.
— Это безумная история. Ты не поверишь.
— Нет, я полагаю, что, действительно, не поверю, — она убрала фарфоровую собаку со стула и села на него. — Но я хочу послушать.
— Она. — его взгляд перескакивал с двери в
спальню на кухню. — Она.
— А у неё, что, нет имени? — спросила Кэтрин, глядя на него сузившимися глазами.
— Я не знаю, — он покачал головой. — Полагаю, что когда-то было.
— И что это должно значить? — Кэтрин почти улыбнулась, но сразу же быстро нахмурилась. — Что это за чёртова воинствующая нимфоманка? Призрак?
Он развернулся и удивлённо уставился на неё.
— Да! Как ты только догадалась?
— Я допускаю, — заметила она спокойно, — что это одна из не самых смешных твоих шуток.
— Хотелось бы, чтобы это было так. Она до сих пор где-то здесь — в спальне, на кухне, на потолке. Я не знаю. Но она здесь.
— Позволь мне всё это прояснить, — Кэтрин положила ногу на ногу и внимательно посмотрела в его истерзанное лицо. — Ты что — честно пытаешься рассказать мне, что э-э... призрак положил на тебя глаз?
Он кивнул.
— И что заставило этот фантом влюбиться в тебя? Все мы знаем, что ты обладаешь сокрушительным очарованием, но мне хотелось бы думать, что при этих обстоятельствах возможности страстного ухаживания весьма ограничены.
— Она странница, — начал Питер.