– Я бы не смог этого вынести, – признался Дэвид.
– Но ведь некоторые уродцы все же возвращаются?
– Конечно. Им прискучивает жизнь на природе, а мы не можем насильно удерживать их.
– Вы их отпускаете? При том, что они даже не догадываются, что на самом деле означает операция?
Дэвид остановился и положил руку на плечо Тэлли. Его глаза взволнованно сверкали.
– Мы этого тоже не знаем. А если мы расскажем всем о своих подозрениях? Большинство нам не поверит, а другие рванутся в города спасать своих друзей. В конце концов в городах узнают о том, что мы рассказываем беглецам, и власти сделают все возможное, чтобы нас найти.
«Они и так делают», – мысленно произнесла Тэлли и стала гадать, сколько еще шпионов чрезвычайники шантажировали и вынудили искать Дым, сколько раз они были близки к тому, чтобы обнаружить поселение беглецов. Ей так хотелось рассказать Дэвиду, что задумали эти люди, но как это сделать? Она не могла объявить, что явилась сюда лазутчицей, иначе Дэвид непременно перестал бы ей доверять.
Тэлли вздохнула. Зато, расскажи она правду, у Шэй точно исчез бы повод ревновать.
– У тебя невеселый вид.
Тэлли через силу улыбнулась. Дэвид доверил ей свою самую большую тайну – ей следовало в ответ поведать свою. Но у нее недоставало храбрости произнести нужные слова.
– Ночь получилась долгая. Вот и все.
Он улыбнулся.
– Не бойся. Скоро она кончится.
«Интересно, сколько осталось до рассвета?» – подумала Тэлли. Через несколько часов она будет завтракать с Шэй и Кроем и всеми остальными, кого она почти предала. От этой мысли Тэлли стало зябко.
– Эй, – проговорил Дэвид и приподнял пальцами подбородок Тэлли. – Ты сегодня держалась молодцом. Думаю, родителям ты понравилась.
– Да? Правда?
– Конечно, Тэлли. Ты ведь сразу поняла, что все это значит. А большинство людей поначалу просто не верят. Говорят, что власти не могут быть так жестоки.
Тэлли невесело усмехнулась.
– Не волнуйся, я верю.
– Вот именно. А я видел очень многих городских ребятишек, приходивших сюда. Ты не такая, как они. Ты ясно видишь мир, хотя тебя растили неправильно. Вот почему я должен был сказать тебе. Вот почему…