Квартиру Кэл снимал в Дареме: он выбрал университет Нью-Хэмпшира. И неужели вы думаете, хоть кто-то удивился, когда Бекки – в то время еще не беременная, хотя, возможно, уже не девственница – два года спустя заявила, что поступает туда же?
– По крайней мере, теперь он перестанет мотаться домой каждые выходные, чтобы потусоваться с сестрой, – сказала тогда миссис Демут.
– И мы наконец насладимся покоем! – закончил мистер Демут. – А то за двадцать лет, честно сказать, эта неразлучная парочка уже малость утомила.
Разумеется, они не
– Беременна. В девятнадцать лет! – проговорила миссис Демут.
– Ты ведь тоже забеременела в девятнадцать, – напомнил мистер Демут.
– Да, но я была замужем! – возразила миссис Демут.
– И за чертовски надежным парнем, – не преминул заметить мистер Демут.
– Первое имя ребенку выберет Бекки, второе Кэл, – вздохнула миссис Демут.
– Или наоборот, – ответил мистер Демут, тоже со вздохом.
Некоторые пары, много лет прожившие вместе, начинают напоминать «ирландских близнецов».
Незадолго до отъезда на западное побережье мать Бекки спросила у дочери:
– Ты уверена, что хочешь отдать ребенка на усыновление? Да, разумеется, я не имею права спрашивать, я всего лишь твоя мать! Но, знаешь, отцу любопытно.
– Пока я еще ни в чем не уверена, – ответила Бекки. – Ближе к делу посоветуюсь с Кэлом.
– Дорогая, а как насчет отца ребенка?
– Кого? – с некоторым удивлением отозвалась Бекки. – Да это вообще не его дело. Он оказался таким идиотом!
Миссис Демут вздохнула и промолчала.
Итак, теплым апрельским днем на восьмилетней «Мазде» с нью-хэмпширскими номерами и призрачными следами новоанглийской дорожной соли на боковых молдингах они ехали по Канзасу. Тишина вместо радио, распахнутые окна вместо кондиционера: то и другое помогло им расслышать крик. Далекий, но отчетливый крик.
– Помогите! Помогите! Кто-нибудь, помогите мне!
Брат и сестра изумленно переглянулись, а затем Кэл – сейчас за рулем сидел он – резко свернул на обочину. Фонтанчики песка и гравия вырвались из-под колес.