Золотая цепь

Корделия ощутила смутную тревогу.

– Куда идти?

– Прямо туда, в самое логово, – усмехнулся Мэтью и кивнул в сторону коридора с дамасскими обоями, где недавно скрылась Анна. – Приготовься к неожиданностям любого рода. Чародеи при желании могут вести себя не менее коварно, чем фэйри.

Эти слова возбудили любопытство Корделии, и она уже без всякого страха последовала за Мэтью по коридору, освещенному китайскими бумажными фонариками. В самом конце коридора стоял застекленный шкаф из эбенового дерева, полный всяческих диковинок. Мэтью с игривым видом постучал по стеклу.

Шкаф развернулся на каких-то невидимых шарнирах, перед Мэтью и Корделией открылся дверной проем.

За потайной дверью обнаружился золотой грот. Вся комната сияла – от потолка, выкрашенного в золотой цвет, до пола, устланного ковром, который напоминал светло-желтую папиросную бумагу. Повсюду были расставлены позолоченные деревянные столики со всевозможными драгоценными редкостями: здесь были заводные птички, инкрустированные лазуритом и золотом, латные перчатки и клинки тонкой работы, изделия фэйри, шкатулка из полированного дерева, украшенная изображением уробороса – змея, кусающего собственный хвост – и яблоко, выточенное из цельного рубина. В глубине помещения стояла кровать с четырьмя столбами и пологом. По размерам она почти превосходила спальню Корделии. Кровать была разукрашена инкрустациями из меди и латуни, усыпана дюжинами подушек из золотой парчи. На краю кровати, словно на троне, восседала чародейка – стройная, изящная женщина, напоминавшая ожившую статую из драгоценных материалов. Кожа у нее была цвета красного дерева, волосы – цвета бронзы, золотое платье переливалось в свете множества огней.

Корделия помедлила на пороге. Кроме чародейки, в комнате находились сам Малкольм Фейд и Анна Лайтвуд; молодая женщина в небрежной позе полулежала на канапе из орехового дерева, обитом золотым бархатом. Ее длинные ноги покоились на хрупком деревянном подлокотнике.

Малкольм Фейд улыбнулся.

– Добро пожаловать, юные Сумеречные охотники. Немногим из ваших позволено лицезреть личные покои Гипатии Векс.

– Добро пожаловать, вот как? Ты считаешь, что это к ней относится? – заговорила Гипатия, улыбаясь хищно, словно кошка. – Пусть она приблизится.

Корделия и Мэтью вместе направились к ложу; Корделия осторожно лавировала между креслами и столиками в стиле рококо, сверкающими позолотой и жемчугами. Подойдя ближе, она смогла разглядеть, что зрачки Гипатии Векс имели форму звездочек – такова была черта, отличавшая ее от людей.

– Не могу сказать, что мысль о целой толпе нефилимов в моем салоне приводит меня в небывалый восторг. Вы интересная личность, Корделия Карстерс?

Корделия молчала, не зная, как отвечать.

– Если вы вынуждены поразмыслить, прежде чем ответить на этот вопрос, – произнесла Гипатия, – значит, ответ – «нет».

– Не думаю, что это рассуждение верно, – возразила Корделия. – Если человек не размышляет, он неинтересен. Вы же не будете этого отрицать?

Гипатия моргнула несколько раз, и ее удивительные глаза при этом мерцали, подобно звездам на ночном небе. Затем она улыбнулась.

– Думаю, вы можете остаться ненадолго.

– Хорошо сказано, Корделия, – произнесла Анна, убирая ноги с подлокотника. – Арабелла, что там с напитками?

Проследив за направлением ее взгляда, Корделия в первый раз заметила женщину-фэйри с густыми, длинными зеленовато-голубыми волосами. Она стояла в алькове, и нижняя часть ее фигуры была скрыта буфетом с разными сосудами. Она занималась приготовлением коктейлей. Руки ее стремительно мелькали, подобно плавникам в воде; она открывала графины и хрустальные флаконы, наполненные какой-то алой жидкостью, и разливала напитки в разнообразные бокалы, кубки и рюмки.

Корделия прищурилась.