Золотая цепь

– Я ничего не знаю, – твердо заявила Гипатия. – Наоборот, в последнее время только и разговоров о том, как редко стали попадаться демоны в Лондоне, и как это странно.

– Рагнор назвал это «затишьем перед бурей», но ведь он известный пессимист, – сказал Малкольм.

– Ну что ж, видимо, на сей раз он оказался прав, – заметила Анна. – Всего пару дней назад на площади Семи Циферблатов появилась стая демонов-шакс.

– А в Сити нам попались демоны-деумас, – добавил Мэтью. – Мерзкие существа, от них столько грязи.

Гипатия и Малкольм переглянулись. Проблема демонов касалась не только нефилимов, но и Нижнего Мира. Возможно, отдельно взятое нападение неизвестных тварей на Сумеречных охотников мало волновало чародеев, но демоны убивали всех без разбору.

– Ходят слухи, – сказал Малкольм, – хотя, подчеркиваю, это всего лишь слухи, что некто весьма могущественный – скорее всего, маг – якобы приказал демонам держаться подальше от Лондона.

– С каких это пор демоны прислушиваются к приказам? – удивилась Анна.

Малкольм пожал плечами.

– Как я уже сказал, это всего лишь слух. Кроме того, мы сочли, что от добра добра не ищут, и не стали проводить расследования.

– Время прятать голову в песок прошло, – сказала Корделия. – Появление этих дневных демонов может предвещать нечто гораздо худшее для всех нас, и теперь мы должны вместе попытаться выяснить, что же происходит на самом деле.

– Терпеть не могу, когда Сумеречные охотники говорят разумные вещи, – вздохнула Гипатия. – Рагнор Фелл вернулся в Лондон. В прошлом он часто действовал заодно с Сумеречными охотниками. Ему многое известно о мирах демонов, поскольку он посвятил себя изучению магии различных измерений. Если существует измерение, в котором выводятся демоны, переносящие солнечный свет, Рагнор не может не знать об этом.

– Мне кажется, это хорошая зацепка. Как его найти? – спросил Мэтью.

– Я отправлю ему сообщение, – сказала Гипатия. – Он с вами свяжется.

И она откинулась на спинку кресла.

– А теперь уходите, – велела она, прикрыв глаза-звездочки. – На сегодня с меня хватит общества ангелов.

Говорить было больше не о чем. Мэтью, Анна и Корделия прошли по коридору обратно в главный зал, где какой-то вампир как раз декламировал стихи о вкусе крови. Через минуту они уже покинули салон, вышли во внешний мир, на Бервик-стрит, и Корделия полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух. Пахло отбросами, дымом, водой из сточных канав.

– Нефилимы! – Это была девушка-фэйри с голубой кожей, которую Гипатия называла Гиацинтой. Она с отвращением оглядела грязную улицу, прежде чем вручить Мэтью какую-то вещь, завернутую в бархат. – Фейд велел передать вам это, – объяснила она. – В знак благодарности за то, что вы для него сделали. Интересно, что же вы такого сделали? – полюбопытствовала она. – Никогда не слышала, чтобы чародей испытывал к кому-либо благодарность.

– Я все тебе расскажу через минуту, – подмигнула ей Анна.

Корделия и Мэтью изумленно посмотрели на свою спутницу. Щеки Гиацинты стали темно-синими, она хихикнула и скрылась за волшебной дверью.

– Я, пожалуй, задержусь здесь еще ненадолго, – произнесла Анна, потягиваясь, словно кошка. – Вы двое можете забрать коляску; я доберусь домой сама.