Золотая цепь

– Конечно, – ответила Корделия.

К счастью, Анна знала, куда идти. Поднимаясь по лестнице, обе девушки, погруженные в собственные мысли, молчали. В лазарете было гораздо тише и спокойнее, чем в последний раз, когда Корделия приходила сюда. Она не узнала почти никого из тех, кто лежал на койках, забывшись лихорадочным сном. В дальней части лазарета была установлена ширма; видимо, там лежала Татьяна Блэкторн. Корделия различила силуэты Брата Еноха и Джема, которые двигались вокруг кровати Татьяны.

Но внимание Анны было поглощено одной-единственной пациенткой. Ариадна Бриджсток застыла на белых подушках, как статуя на надгробии. Глаза ее были закрыты, смуглая некогда кожа стала пепельно-серой, и под этой туго натянутой кожей виднелись черные вены. Рядом с кроватью стоял небольшой столик с бинтами и флаконами, полными разноцветных снадобий.

Анна зашла за экран, загораживавший койку Ариадны, и Корделия последовала за ней в некотором смущении. Может быть, стоит уйти, подумала она. Но Анна подняла голову, словно для того, чтобы убедиться в том, что Корделия еще здесь, затем положила трость на пол и опустилась на колени у кровати.

Она ссутулилась и внезапно показалась Корделии хрупкой и уязвимой. Одна рука повисла вдоль тела, вторую молодая женщина медленно положила на белые льняные простыни, почти дотронувшись до руки Ариадны.

Но не взяла ее. В последний момент Анна сжала пальцы в кулак и уронила руку рядом с рукой Ариадны, так и не прикоснувшись к ней. Затем негромким, но ровным голосом она заговорила:

– Ариадна. Когда ты очнешься – а ты обязательно очнешься, – я хочу, чтобы ты запомнила одно. Чарльз Фэйрчайлд собирался жениться на тебе вовсе не из-за того, что ты, по его мнению, была этого достойна. Только потому, что он сам недостоин тебя, он решил бросить тебя именно сейчас.

– Он решил разорвать помолвку? – прошептала Корделия. Она была поражена, ошеломлена. Разрыв с невестой или женихом был серьезным шагом; обычно такое решение принимали в случае, если будущая жена или муж совершали тяжкое преступление или были уличены в связи на стороне. Чарльз поступил отвратительно и подло, отказавшись от невесты в то время, когда она лежала без сознания. Теперь в обществе решат, что ему стало известно о невесте что-то плохое. Возможно, ее репутация погибнет, думала Корделия.

Анна ничего не ответила Корделии, лишь убрала руку и посмотрела Ариадне в лицо; этот долгий взгляд походил на прикосновение.

– Не умирай, прошу тебя, – тихо сказала она и поднялась на ноги. Затем взяла свою трость и быстро вышла из лазарета, и Корделии оставалось лишь ошеломленно смотреть ей вслед.

Люси отложила блокнот. Мэтью хмурился и с ленивым видом водил в воздухе кончиком пальца, рисуя круги. Он походил на пашу, который, осматривая свой двор, нашел, что его приближенным не хватает благовоспитанности и любви к порядку.

– Как ты себя чувствуешь, Люс? – спросил он, подошел и сел рядом с девушкой на диван. – Скажи мне правду.

– А ты как себя чувствуешь, Мэтью? – холодно произнесла Люси. – Скажи мне правду.

– Не я увидел в той комнате призрак Гаста, – ответил Мэтью с ухмылкой. – Звучит как название неоконченного романа Диккенса, верно? «Призрак Гаста».

– Не я свалилась с каната, по которому должна была забраться безо всякого труда, – негромко ответила Люси.

Мэтью прищурился. У него были необыкновенные глаза, такие темные, что их цвет, зеленый, можно было различить, только подойдя вплотную. И Люси смотрела ему в глаза много раз. Они были сейчас совсем близко, достаточно близко для того, чтобы Люси могла видеть короткую золотую щетину у него на подбородке и тени под глазами.

– Кстати, я совсем забыл, – произнес он и закатал рукав рубашки. На руке у него алела длинная царапина. – Мне бы не помешала руна иратце. – И он взглянул на Люси с обворожительной улыбкой. Мэтью всегда улыбался обворожительной улыбкой. – Вот, – добавил он и протянул ей свое стило. – Возьми мое.

Она протянула руку, чтобы забрать у него предмет, и он осторожно взял ее запястье.

– Люси, – мягко произнес Мэтью, и она закрыла глаза, вспомнив, как совсем недавно, на улице, он накинул ей на плечи свое пальто; она вспомнила тепло его рук, слабый аромат, исходивший от него – смесь запаха бренди и сухих листьев.

Но в основном бренди.