Золотая цепь

Она взглянула на их сплетенные пальцы – у него на руках было больше шрамов, чем у нее. Поблескивали разноцветные камни в кольцах. Он перевернул ее кисть ладонью вверх, словно собирался ее поцеловать.

– Ты – Сумеречный охотник, Мэтью, – заговорила она. – Ты обязан уметь в любой момент забраться на стену.

Он откинулся на спинку кресла.

– Я прекрасно умею забираться по канату, – хмыкнул он. – Просто у моих новых сапог скользкие подошвы.

– Дело было не в сапогах, – возразила Люси. – Ты был пьян. И сейчас ты тоже пьян. Мэтью, ты почти все время пьян.

Он выпустил ее руку с таким видом, словно она ударила его по лицу. В глазах его промелькнуло смятение, и еще Люси поняла, что он уязвлен, что ему больно.

– Я вовсе не…

– Нет, ты пьян. Думаешь, я не в состоянии этого заметить?

Мэтью сжал губы, и рот его превратился в тонкую линию.

– Благодаря выпивке я становлюсь более занятным.

– А мне нисколько не занятно видеть, как ты причиняешь вред самому себе, – сказала она. – Ты мне как брат, Мат…

Он вздрогнул.

– Вот как? Никто, кроме тебя, не высказывает мне подобных претензий, не критикует мое желание развеяться…

– Потому что большинство твоих друзей и родственников боятся говорить с тобой об этом, – отрезала Люси. – А другие, подобно моему брату и родителям, просто не видят того, чего не желают видеть. Но я все вижу, и это тревожит меня.

Он едва заметно улыбнулся.

– Ты тревожишься из-за меня? Я польщен.

– Меня тревожит то, – сказала Люси, – что из-за тебя мой брат в любой момент может погибнуть.

Мэтью не пошевелился. Он сидел совершенно неподвижно, как будто его обратил в камень взгляд Горгоны. Горгона была демоном, так рассказывал Люси отец, хотя в те дни на свете не существовало Сумеречных охотников. Вместо них по земле ходили боги и полубоги, и чудеса дождем сыпались с небес, подобно тому, как осенью осыпаются листья с деревьев. Но сейчас чуда не произошло. Люси откуда-то знала, что ее слова причинили Мэтью невыносимые мучения – как будто она ударила его ножом в сердце.

– Ты его парабатай, – продолжала Люси, хотя голос ее при этом слегка дрожал. – Он доверяет тебе, ты должен поддерживать его в бою, быть его щитом и мечом, и если ты не в себе…

Мэтью поднялся с кресла, едва не перевернув его. Глаза у него потемнели от ярости.