Звон в ушах. Удары головой о стену и кровавые следы на ней. Голос Эллы со стороны улицы: «Л-липкуд! Мне страшно!»
Беспомощное вранье: «Не бойся, малышка! Все будет хорошо! Я тебя скоро заберу!»
Липкуд очнулся, когда приговор зачитали уже наполовину.
– …порченая, посмевшая выступать в Театре тысячи огней в первый чернодень нового года передается лично в руки Ардала Марвиса для произведения наказаний любого вида, вплоть до смертельных. Ардал Марвис пожелал передарить это право своему товарищу, который также пострадал от действий самозваного колдуна и его подопечной.
– Сегодня я хорошенько развлекусь с твоей актриской, – ухмыльнулся Боллиндерри, стоя на пороге камеры. – Она не умрет легко, иначе пьеса не удастся, ведь правда же? Я покажу и тебе, и любой наглой скотине, которая посмеет вякнуть против меня, какой властью обладаю. Это будет лучшее шоу твоей девочки.
Перед глазами Липкуда пронеслась новая вереница образов. Экипаж в ночных сумерках. Видно только подножку и колеса. Пьяный хохот. Что-то бросили неподалеку, на вымощенный камнем тротуар. Что-то маленькое, светловолосое, в алых пятнах.
«Эй, Элла! Ну хватит, не притворяйся! Все закончилось, просто встава-а-а-а-й!»
Густой иней на стенах. Лужи, затянутые льдом. Разводы на стенах, замерзшие ржавые струйки, затекшие из окна. Не ржавчина. Кровь. Ее кровь. Дождь смыл с девочки кровь, и она потекла по стенам в камеру.
Липкуд едва стоял на ногах. Ему хотелось кричать.
Затмение. Из окошка летит серый снег. Ветер задувает в камеру пепел – все, что осталось от маленькой Снежницы.
Косичке казалось, что он поседел за полминуты.
– М-мне страшно, – шепнула Элла, вцепившись в рукав певуна. – Т-ты же меня не отдашь?
Боллиндерри не спешил. Он ждал реакции. Он ждал отчаяния. Но Липкуду нечем было его порадовать.
– Встань в угол! – скомандовал Косичка, закрывая порченую. – Зажмурься и громко пой. Не переставай до тех пор, пока я тебя не похлопаю по спине. Когда похлопаю, глаза все равно не открывай и иди за мной. Быстро пой, Элла!
Она не стала ни о чем спрашивать. Она всегда была понятливой. Эта наивная девчонка. Этот кровавый трупик на дороге. Эта горстка пепла, брошенная ветром в камеру.
«Если он ударит в живот, я больше не встану», – подумал Липкуд, глядя на охранника – коренастого амбала с огромными ладонями.
– Тащи сюда девчонку! – скомандовал Боллидерри сквозь смех.
Его явно позабавил приказ Косички. Элла уже громко пела гимн Царства Семи Гор.
Косичка ринулся на мужчину первым и схватил его за запястья, пробуждая морозную болезнь. Застывшая вода на стенах. Красные ручейки. Липкуд будто смотрел на них четверть трида. Смотрел до тех пор, пока не понял: вода может застыть где угодно.
Холод пошел не поверху, а внутрь, в вены, мышцы и кости. Смотритель заорал и шарахнулся к стене: руки повисли плетьми. Липкуд схватил его за ноги, и те тоже перестали шевелиться. Певун выскочил в коридор и увидел, что испуганный Боллиндерри убегает, но где этой дряхлой лысой кошке было тягаться с юношей, исходившим тысячи дорог? Косичка настиг неприятеля за пару секунд, прыгнул на спину, впечатывая Боллиндерри в пол, и повторил сделанное со стражником – отморозил конечности. Лысый орал как резаный, пока Липкуд не заткнул ему рот вынутым из кармана надушенным платком, которым Боллиндерри спасался от тюремной вони. Чтобы заглушку не получилось выплюнуть, Косичка обвязал ее найденной в кармане черной лентой Эллы.
ebooksa