– Да, – согласился Липкуд. – Боллиндерри сказал, что мы его разорим, если останемся в городе. Поэтому дал мне денег на театр и велел уходить в другие места.
Элла счастливо запрыгала, хлопая в ладоши.
– Это т-ты такой хмурый потому, что т-теперь за тобой не только я, а целая т-толпа ходить будет и т-ты боишься их всех полюбить? – спросила она.
– Да, – вздохнул Липкуд. – Вроде того.
Глава 10
Новогодние традиции
Жизнь Кайоши стала невыносимо однообразной. Дважды в день, утром и вечером, приходил доктор. Делал иглоукалывание и массаж, от которых не было толку. Днем наведывался Цу-Дхо и говорил отстраненно о погоде, о новых стихах и пожеланиях императора. Он не задавал провидцу вопросов, и оттого стена, выросшая между ними, казалась еще монолитней.
Настоятель наверняка думал, что Кайоши снова попытался освоить технику Шаа-танады и тем самым довел себя до такого. Видно, сын Драконов слишком высокого мнения о себе и готов рисковать всем, лишь бы превзойти великого провидца. Вот что хотел сказать Цу-Дхо вместо новостей о приближении холодов и вежливых вопросах о самочувствии.
– Погода сегодня необычайно хороша, – сообщил настоятель, не глядя на Кайоши. – Сияют звезды, а ветер нежен и тих, словно спящий младенец. Не хотите составить мне компанию в прогулке по озеру?
– Мое кресло уже привезли?
– Нет, оно еще не готово, но наш плотник сообразил деревянную подпорку, чтобы вы могли сидеть прямо.
– Хорошо, прикажите, чтобы меня подготовили к прогулке.
– Надеюсь, вы не против, если я приглашу своих слуг, – сказал Цу-Дхо. – Осита уже спит.
Кайоши промолчал, и в этом молчании затаился весь мрак его мыслей.
Стояла глубокая ночь – время, когда настоятель обычно уже отдыхал. Ветер за окном гнул яблоневые ветви, и из-за сильного сквозняка комнату решено было оставить закрытой. Небо, по словам Оситы, с вечера загустело тучами, словно в верхнем океане всплыли разом тысячи серых медуз. При таких обстоятельствах замечание Цу-Дхо о хорошей погоде могло означать только одно – он обо всем узнал и намерен поговорить с Кайоши наедине как можно скорее.
Через полчаса лодка с настоятелем и провидцем отчалила от берега мутного озера, воду которого взбили весла, недавний дождь и природная хмарь.
Было холодно и сыро. Кайоши сидел на двух сбитых между собой наподобие кресла досках, вдыхал запах соленых водорослей и старался прочувствовать лицом как можно больше того, что теперь было недоступно телу. Челн раскачивался, но провидец не падал из-за шелковых поясов, которыми его привязали к подпорке.
Весла, позолоченные светом лампы, ударялись о мерцающую бликами воду снова и снова. Утопали и выныривали, создавая в мертвой чаше озера живое движение. Поверхность рябила каплями меда, смешанными с синевой чернил, и напоминала цвета Богов-Близнецов.