Они отплыли достаточно далеко от берега. Храмовые огни смотрелись отсюда гирляндами светляков, от которых падали в воду оранжевые, красные и желтые дорожки. Ветер пробрался под одеяла, и хотя Кайоши этого не чувствовал, казалось, что кожа холоднее льда. Настоятель, закаленный духовными практиками, ничуть не мерз в шерстяных штанах и длинном кафтане без рукавов на голое тело. Смотреть на него было зябко.
– Мне пришлось совершить ужасный поступок, – признался Цу-Дхо, останавливая лодку. – Утром ко мне явились провидцы Доо и Ясурама с заявлением о раскрытии предательства и тайных записях против императора… Я вижу, это вас ничуть не взволновало?
– Я не сомневаюсь, что вы решили проблему. Иначе Драконы предупредили бы меня.
– Мне пришлось солгать, что это учебные записи, на которых вы оттачиваете каллиграфию. И что вы переписываете сюда стихи древних мастеров для обогащения разума мудрыми мыслями и красотой слога. Я велел этой парочке не распускать толки на пустом месте, иначе я тоже могу поверить тому, что говорят их слуги.
– И что же они говорят?
– Что эти двое покупают уникоми и вместо духовных практик развращают свои умы фантазиями о женщинах, если вам интересно. Вообще-то в подобном здесь можно обвинить каждого, кто достиг вашего возраста, но это не такой уж серьезный проступок, а вот это… – Настоятель достал из рукава ленту. – А вот это пахнет очень опасно, Кайоши. Как вы посмели нарушить правило ведения записей? Как могли довести себя до такого состояния, используя практики Шаа-танады, которые я запретил? Лишь моя великая привязанность к вам и десять лет вашего безукоризненного служения императору остановили меня от немедленного письма Ли-Холю, объявлению суда и изгнанию вас из храма! Вы висите на волоске моего терпения, Кайоши, и я требую ответов на все вопросы, ибо от них зависит ваша судьба, а вы сейчас в не самом хорошем положении.
– Вы мой единственный друг в этом змеином клубке, – тихо сказал провидец, не глядя на Цу-Дхо, чтобы не видеть выражения сдержанного гнева и разочарования на его лице. – И вы единственный, у кого я могу просить помощи. Мне хотелось поговорить с вами еще в тот раз, когда я спросил о Шаа-танаде. Но я не был уверен, что выживу, поэтому не решился обременять вас тяготами. Они обрушились на меня подобно каменной сели на странника, беспечно бредущего по горной дороге. Я внутренне изломался на тысячу кусочков, Цу-Дхо. Во мне нет никакого порядка, и я измучен хаосом, творящимся в моей голове.
– Что случилось, Кайоши? – Настоятель наклонился и крепко сжал плечи провидца. – Что же с вами случилось? Зачем вы это сделали с собой? Неужели вы не знали, как это опасно?
– Полгода назад… – произнес Кайоши, мрачнея от мысли, что не чувствует прикосновения. – Это началось полгода назад. Ко мне стали приходить сны о незнакомом человеке, который когда-то бывал в Чаине и хотел служить императору, но потом уплыл в Соаху. Я видел, как для него покупают яд, изобретенный у нас в стране. Я мог бы остановить это, но побоялся, что, если начну потакать побочным видениям, они захватят меня. Я старался не обращать внимание на посторонние сны. Грешил на загрязненный канал, а чтобы не было лишних слухов и поводов для них, я не стал никому об этом говорить и сам провел церемонию очищения. Сны ушли на время, а потом тот человек умер…
Кайоши рассказывал, стараясь не торопиться, чтобы старый настоятель успел уловить каждое слово, и дважды просил глотнуть чаю: горло першило на холодном ветру.
– И все это вы держали в себе столько времени?! – поразился Цу-Дхо, подавшись вперед и качнув лодку.
– Мне тяжело… – признался Кайоши. – Мне так тяжело, что в моей голове только разрозненные клочки, из которых не складывается картина. Вы же знаете меня, Цу-Дхо. Я не из тех, кто идет на риск. Я привык все держать под контролем и приучил себя к порядку. Я разложил жизнь, как фишки на гобане, но все рухнуло. Я боялся, что меня не поймут: связь Такалама и Ли-Холя до сих пор не прослеживается, поэтому я не хотел раскрывать вам видения до тех пор, пока не выстрою правильную цепочку. Мне казалось, я теряю дар. Но это не так. Просто все очень глубоко запрятано.
– Я читал великое множество дневников провидцев, – сказал Цу-Дхо, помолчав. – Но никогда не встречал подобных рассуждений. Я верю вам, Кайоши. Я верю, что Драконы недаром посылают вам эти сны, однако вы погубите себя, если продолжите заниматься ими. Император не простит очередной ошибки. По храму ходят слухи, что Боги-Близнецы прокляли вас за непослушание, а теперь вдогонку случилась эта история со свитком…
Доо и Ясурама ненадежны, как весенний лед, а еще с ними Осита. Если я велю наказать его, это поднимет волну перешептываний, а если умолчу, Доо может о чем-то догадаться. Он, конечно, наивен, но не так глуп, как Ясурама, ибо привык уравновешивать свой крохотный талант интриганством и хитростью. Право, Кайоши, я не знаю, что нам делать.
– Ничего не делайте, Цу-Дхо. В этом храме для меня все кончено, – обреченно сказал провидец. – Я не знаю, из-за чего это произойдет. Знаю только, что не из-за вашего доноса. Драконы не показывают мне, сколько бы я ни просил. Значит, на то их воля. Но вы должны пообещать мне, что поможете, пока есть время. Возможно, вместе мы поймем больше. Я не могу записывать сны, а запоминать их все очень трудно: они постоянно меняются. С этих пор и до моего последнего дня здесь прошу вас, будьте моими руками, Цу-Дхо. Записывайте видения для меня и читайте на наших прогулках. Таких, как эта. Если я рожден оберегать императора и Чаин, я сделаю это любой ценой.
Сиина долго стояла перед дверью, не решаясь постучать. Астре уже не было рядом, и уверенность пропала. Пальцы одеревенели от холода, крыльцо замело, и порченая погрязла в сугробе почти по колено. Взглянуть бы в окно, но на подоконнике стоял фонарь, и за мутью стекла от него ничего не было видно. Цель ныла, не отвечала на вопросы. Тревоги оказалось столько же, как в тот раз, когда Сиина решила зайти в сарай.
Она потопталась еще, обернулась к метели, в которой растаял Астре, и, собрав волю в кулак, постучала в дверь. Тут же раздался истошный собачий лай, и сердце заколотилось испуганным зайчонком. Этим жестом Сиина вверяла судьбе всю себя.
Вслед за брехом и скулежом послышались шаги и скрип.
ebooksa