Мир снаружи превратился в сущий ад, и интернет тому подтверждение. Я мрачно наблюдаю за тем, как синоптик на экране в отчаянии тыкает в какие-то участки на карте. На экранах у него за спиной сменяются картинки: жуткая метель, дороги, скованные льдом. Новости о росте преступности в городе и на территории студгородка. Мой почтовый ящик весь заспамлен сообщениями от службы безопасности кампуса – прямо как прошлым летом. Стрельба среди бела дня. Содомия на территории с утра пораньше. В половине четвертого дня опять нашли обезглавленное тело. Интересно, в какое время дня можно выйти за имбирным элем и не лишиться головы?
Я закрываю глаза, погружаясь в мечты о прохладном целебном бальзаме. Густо-зеленом, как лесная листва. Умопомрачительно прохладном, охлажденном до идеальной температуры в моем холодильнике, да не пустом, а битком набитым прекрасными, пузырящимися бутылками имбирного эля. Вот они, лежат рядками на полках, реальные, ни разу не мираж. Я мечтаю о воде, льющейся с гор, из кристально-чистых, холодных, сладких источников. Представляю, как она наполняет стакан, похожий на резную, прекрасную вазу. Как чья-то добрая рука подносит его ко мне и ставит на пол рядом с моей головой. Ладонь, только что из холодных вод родника, ложится на мое пылающее лицо. И я закрываю глаза, впитывая в себя ее прохладное, нежное прикосновение. Чья же это рука? Чье прикосновение? Авы?
В этом мире не осталось ласковых рук.
Лучше просто лежи, где лежишь. В одиночестве, на дышащей кровати. В комнате, которая постоянно превращается из печки в морозилку и обратно – в зависимости от воли демонов, обитающих в обогревателе. Озноб своими приливами и отливами начинает напоминать оперный оркестр. Я слышу, как соседка сверху подпевает ему, хоть и прекрасно знаю, что она уже давно уехала на каникулы. Я даю себе слово не листать праздничную ленту в Сети и не смотреть рождественские фотографии заек. В итоге глотаю их одну за другой, жадно вглядываясь в изображения, где они сидят в толстых вязаных свитерах из шерсти такой мягкой и нежной, что я прямо вижу ягнят, с которых эту шерсть сняли. На диванах, похожих на облака, рядом с горящими каминами и со вкусом украшенными елями, в окружении людей, которые породили их на свет, одетых в такие же свитера. Позируют в зимних комбинезонах у подножия до нелепого величественных гор, сжимая в руках розовые лыжные палки. А еще эти подписи к фотографиям:
И под каждым постом – километровые простыни комментариев:
Ава бы сказала:
У Авы. Дома у Авы. Мне хочется вернуться туда. Я выбираюсь из постели, несмотря на озноб, и, когда откидываю одеяло, окунаюсь в такой ледяной воздух, что у меня на миг перехватывает дыхание. Проблема в том, что я не помню дорогу до ее дома. Когда мы шли, она, блин, без конца куда-то ныряла и поворачивала. Срезала через сады. И через переулки. Мне кажется, или один раз мы даже реку переходили? Я перехожу три – просто на всякий случай. Бесстрашно иду по всем тем улицам, по которым обычно боюсь ходить в одиночку. Мимо с ревом пролетают машины, иногда зловеще замедляясь рядом со мной. Но я не обращаю на них внимания. Я иду той же дорогой, что и раньше, когда шла за ней в темноте к ее дому.
И хоть я и не видела бы ее лица в темноте, поняла бы, что она улыбается.