Лампа в проекторе лопнула, комната погрузилась во тьму – и это спасло Оле жизнь. Она прыгнула в сторону, и в темноте удар пришелся не в шею, а в плечо – лезвие невидимого ножа пронзило кожу и погрузилось глубоко в плоть, достав до самой кости.
Оля вскрикнула и упала на пол рядом с журнальным столиком. Ногой врезалась в угол, колено пронзила боль – и слава богу, потому что она отвлекла от другой, гораздо более сильной боли в раненом плече. Локтем зацепила липкий, частично расплавившийся провод. Где-то рядом глухо, сквозь зубы, ругался Женька:
– Мразь… Я тебя все равно достану…
Она поползла на четвереньках к выходу, выбирая направление по памяти, почти наугад.
– Где ты, шлюха? Куда собралась?.. – истерично взвизгнул Женька. И совсем уж детским голоском пропищал: – Бабушка, помоги!
Оля добралась до порога. Дверь, он же не закрыл дверь, да?.. Он же забыл запереть замки, правда ведь?..
Но она сама забыла про валявшуюся в прихожей лестницу, ладонь проскочила между металлических перекладин, рука застряла. По инерции продолжив движение вперед, Оля обрушилась всем телом вниз. Лестница загромыхала под ней, а вслед из комнаты донеслось радостное Женькино хихиканье:
– Куда же ты, поросенок?
Раздались торопливые, неумолимо приближающиеся шаги. Оля оттолкнулась обеими ногами от пола и перелетела через лестницу, макушкой ударив о мягкий пластик мусорного мешка, а плечом – буквально вопящим от боли плечом – ткнувшись в ворох старой бумаги. Что-то упало оттуда, сверху, задев ладонь. Что-то плоское, металлическое, с округлой деревянной ручкой.
Мастерок.
Женька нагнал ее. Схватив за щиколотки, грубо подтянул к себе и рывком перевернул на спину. В темноте блестели выпученные глаза и оскаленные зубы, всклокоченные волосы делали его похожим на демона, рогатого черта из Ада.
– Сейчас я как дуну, – сказал Женька.
Она ударила его зажатым в руке мастерком. Вскрикнула от пронзившей плечо боли, вспышка которой оказалась настолько сильной и резкой, что перед глазами у Оли все побелело, как будто в голове взорвалось солнце. А затем, почти сразу, ее накрыла беспросветная мгла.
…Когда она выкарабкалась из черной бездны, в которой пребывала неопределенное время, то сил едва хватило на то, чтобы медленно приподняться и сесть, привалившись спиной к мусорным мешкам. Правую руку Оля не чувствовала вообще. Посмотрела вниз и увидела, что та безвольно повисла, а неестественно вывернутая кисть плавает в лужице крови.
Оля подняла глаза выше и поняла, что это не только ее кровь. В поле зрения оказался Женька. Он лежал поперек лестницы в покрасневшей от крови футболке, лицом кверху, с торчащим из глазницы мастерком.
Оля тихонечко заплакала. Реветь в голос не осталось сил.
– Неправда, Жень… Ничего не было… Все эти… фильмы… наврали…
Мертвый муж молчал. Вместо него ей ответили из комнаты.
Не словами. Просто Оля услышала электрический гул и увидела мерцание работающего фильмоскопа. Ей было плохо и больно, она слишком ослабла, чтобы ползти туда, к проектору, но все равно поползла. Хотя и без того прекрасно знала, что за изображение увидит на стене. Представляла это так ярко, как будто все еще сидела на диване, читая сказку про трех поросят.
Просто фото. Старое фото, где маленький мальчик стоит подле ласково улыбающейся ему бабушки.
ebooksa