– Нет, это еще не все. Только я дальше буду говорить уже от себя. Подожди только… Дай отдышаться.
– Хочешь я продолжу за тебя?
Иван снова какое-то время пристально вглядывался в Алешу:
– Ну, давай, завершай…
– Нет, я только продолжу, а завершать будешь ты. Итак… Любовь извратили – Бог убит на кресте. Любовь умерла – умер и Бог. И сейчас стало еще хуже, чем когда-либо, ибо в жизнь вступило поколение «барабанщиков». «Есть ли Бог или нет – по барабану!» Это уже не атеизм, это уже дьяволизм, ибо уже «все равно». Есть ли Бог или нет – не важно, ибо «мне и так все позволено», ибо высшим мерилом стала не любовь к ближнему, а самолюбие, не любовь, а высшее извращение любви, не любовь, а антилюбовь, не любовь, а замаскированная любовью ненависть… Так?.. Так ты бы продолжил?..
– Ну хорошо – пусть будет так. Ты перескочил через несколько этапов, но впрочем, и хорошо, а то наша легенда затянулась… Однако же… Послушай, ведь это же…Ты ничего не заметил?..
Алеша сделал движение, будто хотел оглянуться назад.
– Не заметил, что теперь Христос заговорил через тебя?..
Алеша не сразу ответил, сначала поведя головой по сторонам, как бы стряхивая непрошенное наваждение:
– Нет, Иван. Этого не могло быть. Это всего лишь мы с тобой. Каждый из нас говорил от себя. Настоящий Христос, к примеру, никогда бы не назвал людей скотами, как это делает твой Христос.
– Неужели?.. Ты правда так думаешь? Ты думаешь, что Он побоялся бы дать людям их истинное определение?..
– Они не могут быть в Его глазах скотами.
– Да они уже были в Его глазах и устах – я сейчас тебе перечислю, что вспомню… Так – родом прелюбодейным и грешным, порождением ехидниным, дьявольским отродьем… А Петр и самим сатаной успел поименоваться… Так что, Алексей, скоты – это точное наименование большинства людей.
– Нет, скотами, если они и стали, то не по своей воле – их в скотов превратили.
– Понимаю, на что намекаешь.
И вслед за мгновенно повисшей тишиной, какое-то напряжение, даже словно раздражение, причем, взаимное, появилось между Иваном и Алешей, словно оба брата прошли уже точку максимального сближения и теперь неизбежно будут все дальше удаляться друг от друга.
– Как же завершается твоя поэма? – уже не глядя на Ивана, спросил Алеша.
– Догадайся сам.
– Молчанием?
– Да, молчанием… Какие тут могут быть слова между Христом и Богом? Им все известно друг о друге заранее.