Они были плохими.
Теперь они были погребены под земляным полом.
Свеча отбрасывала зернистый желто-оранжевый свет в потайную комнату. Искаженные тени прыгали и трепетали. Червь любила смотреть на свет. Иногда он принимал очертания, которые она узнавала, очертания людей, с которыми можно было поговорить. Стоя на коленях на земляном полу, одетая только в плохо сидящее желтое платье, выцветшее и испачканное темными пятнами, она вдавливала пальцы в грязь.
Она была прохладной и влажной.
Только она знала, где находятся могилы ее кукол.
Она начала копаться в грязи грязными, почерневшими пальцами. Она зачерпнула пригоршню влажной земли, наслаждаясь ее запахом и ощущением. Иногда она прижимала землю к лицу, чтобы вдохнуть ее аромат. Это возбуждало ее. Заставляло ее копать глубже, черви проскальзывали между пальцами, земля набивалась под ее расщепленные ногти.
Она коснулась чего-то холодного.
Дирдри была одной из ее кукол. Червь медленно соскребала грязь, пока не смогла разглядеть тело, руки и ноги и голову куклы, все еще покрытую грязью. Она все чистила и чистила, а там была Дирдри. Ворча, Червь вытащила ее из могилы.
Дирдри ухмыльнулась ей, непослушная тварь.
- Ты думала, что мама забыла о тебе, моя дорогая Дирдри? - cказала Червь.
Кукла ничего не ответила. Она только усмехнулась.
Червь знала, что Дирдри не очень красивая кукла. Ее кожа была слишком желтой и морщинистой, а голова напоминала сморщенную тыкву. Выцветшие рыжие волосы росли на макушке и ниспадали на плечи. Но они были пятнистые, и были большие проплешины там, где Червь должна была приклеить новые волосы. Отложив ее в сторону, Червь выкопала ленивого младенца, Толстика, круглого и мягкого на ощупь. Потом она вытащила Билли из могилы. Счастливая, она прижала кукол к себе, чувствуя, что в них кишат насекомые, но не обращая на них внимания. Куклы, казалось, притягивали насекомых и червей.
- Хотите устроить чаепитие, малыши?
Они, конечно, ничего не сказали, но так оно и было. Хорошие куклы не возражали, и когда они это делали, Червю приходилось их наказывать. Иногда она щипала их, а иногда била. Когда она по-настоящему злилась, то кусала их. Были и другие вещи. Вещи, о которых она не любила думать. Генри сказал, что куклы особенные и их нельзя выносить из потайной комнаты. Никогда, никогда. Как и саму Червя, их не выпускали из дома, хотя иногда Червю нравилось представлять, как они будут выглядеть, сидя на солнышке, и что скажут люди, проходя мимо и глядя на ее хорошеньких куколок.
Но этого никогда не случится.
Генри это не понравится.
Кроме того, Червь не любила солнечный свет.
Она усадила кукол за стол и придвинула им стулья. Это будет очень милое чаепитие, и Червю нравилось представлять, что они находятся в большом красивом доме, а на улице идет дождь, совсем как в книгах, которые Генри иногда читал ей. Что ее куклы не были грязными, как и она сама. Нет, нет, они были прекрасными девочками и мальчиками в прекрасных платьях и костюмах. Но это было неправдой, и она это знала. Костюм Билли был черным и пыльным, на рукавах и воротнике виднелись пятна плесени. На самом деле онa рослa прямо на лице Билли, как влажный мех.
Червь знала, что ей придется это соскрести.