Пытался прийти в себя.
– Подозреваю, дело не моем в приступе, а в том, что вчера ты выпил весь запас виски в этом доме, – усмехнулся Тайлор.
– Мне нужно было восстановить пошатнувшееся моральное здоровье, – возразил ему Люк. – Не каждый день твой друг собирается отправиться к праотцам, а тебе нужно мчать через ветер и грозу, страшась не успеть или не застать этого чертова доктора дома!
Затем добавил, что если Тайлор не собирается употреблять оставленные Бартоломью Гереном лекарства, то он выпьет их сам. Начнет с укрепляющей настойки, да и микстура против бреда не помешает. Потому что ему снился такой бред, что он постоянно просыпался и начинал проверять, уж не происходит ли это с ним наяву!
Какие-то белые волки, дикие звери и монстры из Разлома – и все это под завывание бури и стук веток в окно, так как непогода угомонилась лишь под утро.
Но микстуры доктора Герена пить Люк все-таки не стал. Вместо этого приложился к найденной лакеем последней бутылке виски, и Тайлор понял, что вскоре ту ждет незавидная участь быть осушенной до дна. Впрочем, в Ровердорм уже отправились слуги, чтобы пополнить запасы алкоголя в «Кипарисе».
После второго бокала Люк заявил, что с ним произошло чудо исцеления и он окончательно выздоровел. Затем стал привычно жаловаться на провинциальную скуку и на то, что ему нечем заняться еще четыре часа до момента, когда придет время собираться в «Поющую Иву».
Тайлор не собирался его развлекать, поэтому Люк взял Демона и отправился в город. Сказал, что попробует развеяться там, тогда как Тайлор принялся разбирать бумаги и сочинять письмо в столицу с отчетом о том, что за последние пару дней в Ровердорме так ничего и не произошло.
Он не узнал ничего нового, зато завел контакты с местными и планирует в ближайшее время посетить резервацию айваро, не оставляя надежды попасть еще и к чикотто.
Легенду о поющем дереве на бумаге излагать не стал – решил, что это не относится к делу. Закончив письмо, поставил на него магическую печать, после чего приказал отвезти послание в Триерс и отправить его Срочной Королевской Почтой.
Стоило слуге покинуть дом, как вернулся Люк, признавшись в том, что ничего интересного в сонном городишке он так и не нашел. Ровердорм будто вымер, нет ни одной симпатичной девицы. Он встретил лишь пару матрон, выгуливавших своих отпрысков, священника, спешившего в храм, и жену мельника, высматривавшую новую жертву.
Похоже, ею должен был стать один из приезжих, но Люк не мог сказать, кто именно.
– Потому что ты сбежал раньше, чем она тебя не заметила, – констатировал Тайлор.
– Так оно и было, друг мой! – оскалился Люк. – Признаюсь, я слабоволен, поэтому поспешил скрыться, злорадствуя о незавидной участи бедняги, который вот-вот угодит в ее сети. – Затем переключился на другую тему: – Надеюсь, хотя бы ты не сбежишь, как это сделал я, и мы хорошенько развлечемся у соседей. Кстати, что думаешь предпринять в отношении Миры Уилсон? Если она такая красотка, как ее описывают, давай-ка мы с тобой поспорим… Скажем, на двести фартингов о том, что я уведу ее у тебя из-под носа?
Тайлор нахмурился.
– Люк, я не собираюсь больше с тобой спорить. – Хватило и того раза возле ручья. – И вообще, к чему эти разговоры?
Ему нисколько не понравилось заявление Люка – то, что его друг собирается увести девушку, которую Тайлор уже считал своей.
– Это ты зря, – зевнул Люк. Затем зевнул еще раз. – Пожалуй, пойду-ка я еще посплю. Ну какая же скука!..
Но спать он так и не ушел, и в «Поющую Иву», как собирались, они тоже не поехали. И все потому, что в «Кипарис» прибыл глава местной жандармерии – Арчибальд Спиннер собственной крайне встревоженной персоной.
Притопал в гостиную, сопровождаемый Кимом, заявив, что у него крайне, крайне срочное дело. Сорвал с головы шляпу, поклонился, затем принялся топтаться на месте, сжимая фетровые поля в руках, так и не рассказывая, зачем явился.