На это Арчибальд Спиннер покивал, с готовностью заявив, что Мира Уилсон – знатная красавица. Затем осекся и уставился на Тайлора с подозрением.
Похоже, вспомнил об Ордене Святого Презрения, решил Тайлор, поэтому собирался молчать. Зато, когда понадобилась помощь столичных, господин из жандармерии был тут как тут.
Впрочем, согласие Тайлора могло стать шагом к завоеванию доверия местных, а также входило в его собственное задание. К тому же если он поможет Спиннеру, то в будущем сможет рассчитывать и на ответную услугу.
– Думаю, я приглашу наших соседей к завтрашнему утреннему чаю, – заявил Тайлор Люку, почувствовав, что его охватило разочарование.
Он жаждал увидеть Миру Уилсон как можно скорее.
– Ну что же, это хорошая идея – пригласить Уилсонов с утра пораньше, – немного поколебавшись, согласился Люк. – Раз так, – он посмотрел на Спиннера, – тогда, уважаемый, мы поедем взглянуть на ваших трупаков, что, конечно, крайне сомнительное развлечение вместо приема в «Поющей Иве». По этому поводу мне все-таки следует переодеться – вряд ли блеск моего парадного камзола вернет покойников к жизни.
И Тайлор был полностью с ним согласен.
Глава 13
Уилсоны с радостью приняли приглашение – прислали ответную записку еще вечером, когда у самих прием был в самом разгаре. Рассыпались в благодарностях, пообещав, что будут завтра ровно в одиннадцать.
Ради этой встречи Люк тоже поднялся, по его словам, спозаранку. Нарядился в лучший свой камзол, потребовав у камердинера побрить его и привести в порядок дикие кудри.
Вышел – лощеный, холеный, распространяя запах дорогого парфюма; признанный столичный ловелас и сердцеед. Тайлору тотчас же стало ясно, что Люк не собирается отступать и всеми силами попытается отбить у него первую красавицу Ровердорма.
Сделать это исключительно от скуки и от того, что ему нечем заняться в провинции, так как Люк не мог вернуться в столицу, пока не уляжется последний вокруг него скандал.
Пусть они и не заключали новый спор, но Тайлор чувствовал в своем друге проснувшийся «соревновательный дух». Он был прекрасно знаком с подобным состоянием Люка – еще в Академии тот пытался обойти Тайлора во всех дисциплинах. Но ему ни разу не удалось – к живому уму и блестящим магическим способностям, к сожалению, не прилагалась усидчивость, так что учебу Люк закончил с большим трудом и отвратительными оценками.
Не только это – еще и с множеством замечаний и тремя попытками исключения за прогулы и поведение, недостойное студента лучшего магического заведения Элайра.
Но все промахи Люка были замяты солидными взносами в казну Академии и личными просьбами тогда еще здравствующего отца Тайлора.
После окончания учебы Тайлор долгое время разбирался с делами, навалившимися на него после смерти отца. Затем вспомнил, что он тоже маг и истинный патриот Элайра, и отправился нести службу в горы Ульреха, чтобы охранять один из Разломов. Делал это до своего злосчастного ранения, надолго выбившего его из колеи.
Люк, увлекшись его идеями, тоже побывал рядом с Разломом, но быстро открестился от воинской службы, загремев в лазарет с надуманной болезнью. После этого вернулся в столицу, громогласно объявив, что с него хватит подобной ерунды и пусть этим занимаются профессиональные вояки и боевые маги Элайра.
Впрочем, монстров из Разлома повидать Люк все же успел, поэтому с крайне умным видом следовал за Тайлором по пятам, когда они с главой жандармерии осматривали местных «трупаков».
Если первый из них был делом лап и зубов диких зверей – скорее всего, медведя-шатуна из Ольсена, – то второй покойник – вернее, то, что от него осталось, – заставил Тайлора напрячься.
Он смотрел на растерзанный труп пьяницы – мужчина вышел из ровердормского кабака, чтобы уже никогда не добраться до дома. Возле его тела Тайлор ощутил знакомые вибрации.