Все это очень сильно тянуло на провал на третьем испытании, но у меня ничего не получалось с собой поделать. Только вот, как оказалось, позориться мне не придется, потому что моего имени так и не прозвучало.
Сперва я подумала, что Брайн Стенвей попросту забыл о моем существовании.
И поделом мне, сказала я себе. Молодец, добегалась… Вернее, «выступила» на сцене Королевского Театра так, что король надолго запомнил мои «страдания» и больше не хочет меня видеть. А потом еще и целовалась с его кузеном…
Но, как оказалось, все было совершенно наоборот, и король как раз хочет меня видеть.
— Агата Дорсетт, леди Корнуэлл! — раздался его голос, когда пришло время огласить результаты третьего испытания.
Я сделала шаг вперед, обреченно подумав, что сейчас меня выгонят с отбора. Для этого король и назвал мое имя — чтобы вынести свой вердикт.
Но, опять же, ошибалась.
— Агата, — улыбнулся Брайн Стенвей, — мне пришелся по вкусу ваш сюрприз! Вашему воображению и выдумке можно только позавидовать. Не представляю, как вы это провернули, но я надеюсь, что вы расскажете мне обо всем во время нашего первого танца.
На это я вытаращила глаза и не сразу догадалась поклониться — только после того, как мне в спину зашипела Тэль, а потом еще и дернула за подол. Именно тогда я вышла из ступора и, присев в поклоне, поблагодарила короля.
При этом размышляла, что я снова… Я выиграла очередное испытание и прошла на отборе дальше! А еще я все-таки заставила герцога Раткрафта усомниться — мне очень хотелось в это верить! — в непогрешимости графа Маклахана.
И это был очередной прорыв!
Да, можно сказать, я оказалась на один шаг ближе к своей цели. И если бы Братство Голодных дало мне доказательство причастности Маклахана к покушению в лесу, то я могла бы сделать еще один шаг!.. Тогда Джеймс Стенвей куда более внимательно присмотрелся бы к графу Маклахану, а потом, глядишь, уговорил бы короля изменить отношение к моему дяде.
Но для этого мне сначала нужно было встретиться с Мэтью на ступенях Кафедрального Собора. Да-да, как раз у того самого, где должно было пройти четвертое испытание! И даже время совпадало — мне казалось, что Боги на этот раз были на моей стороне, — потому что кареты с избранницами окажутся возле нужного места как раз в нужный час.
Этим я и собиралась воспользоваться.
Но не сразу — станцевала с королем первый танец, чувствуя на себе любопытные взгляды придворных. Наврала Брайну Стенвею о том, что заранее приготовила ему этот сюрприз — когда прибыла в Стенстед. И все потому, что на мои попытки рассказать ему, как все было на самом деле, он лишь рассмеялся, заявив, что мое живое воображение приводит его в восторг.
Но и на мое вранье король заявил, что он в полнейшем восторге.
Затем, когда он меня оставил, пригласив Элизу, я ответила на приглашение молодого придворного, который показался мне милым и несказанно любезным. Впрочем, я не слишком-то обращала внимание на его болтовню, потому что с куда большим удовольствием протанцевала бы с герцогом Раткрафтом.
Но тот куда-то отлучился, и это наполняло мое сердце тревогой.
Затем король удостоил меня еще одной беседы, с интересом выслушав мой рассказ о том, как я нашла подземный ход, надоумленная историей любви Ивьен Браммер и его деда. На это Бэсси Берналь исходила от ревности — вернее, ходила вокруг нас кругами, и, я уверена, будь здесь доступна магия, в меня бы полетели молнии.
Наконец, король пригласил страдающую Бэсси, а в Бальный Зал явился герцог и позвал на танец меня. Правда, особого удовольствия от кружений с ним под музыку я не получила: у Джеймса оказалось плохое настроение, и он был язвителен сверх меры. Не жалел никого, и даже мне порядком досталось.