Темная волна. Лучшее

22
18
20
22
24
26
28
30

— В ней никто не живёт. И ты сам сказал, что съехал бы на моём месте.

— Я погорячился. Плохая новость: у тебя крайне неаккуратный сосед. Хорошая: ты всегда можешь свалить. Но сначала дождись его и желательно сфотографируй. Ужасно любопытно посмотреть на Митеньку.

Через два часа, закрывая за другом входную дверь, Рысеев подумал, пьяно икнув:

«Мы не проверили под кроватью».

Длинные края простыни. За ними легко схорониться.

— Ну хорош! — взъярился парень. — Я тут один! Совершенно один, так?

Тигр взирал из-за бамбука.

Ночью ветер атаковал стеклопакеты. Густой туман двигался между зданиями, как сонмища призраков, а в дебрях по бокам шоссе Энтузиастов корчилось и ползало: между корней, по мху, по заиндевелой седой траве.

Рысеев проснулся с гадким привкусом во рту и взмыленным лицом, словно его щёки и лоб лизала псина.

Прогуливаясь бесцельно по улицам, погружённый в раздумья, он заприметил у метро лимонного цвета курточку, старушечьи букли. Заторопился, позвал. Лидия Петровна то ли имела проблемы со слухом, то ли притворялась. Нагнать её удалось в сквере.

— Геннадий, — сладко заулыбалась хозяйка. Зубы у неё были жёлтые, в пятнах, будто в жжённом сахаре. — Воздухом подышать вышли?

Рядом мамаши катили коляски, щебетала детвора. За подстриженными кустами и лысеющими деревьями возвышались в дымке дома.

— Лидия Петровна, из комнаты соседа запах идёт неприятный. Как бы там не сгнило чего.

— Быть того не может! — всплеснула пухлыми ручками женщина. — Митенька у нас щепетильный. Он проконтролировал бы, уезжая.

Вспомнилась серая простыня на зловонной кровати и измаранные обои.

— И всё же. Вы бы заскочили. Убедились.

— Не стану же я в его комнату вламываться, — возразила хозяйка. — Денёк погодьте, цикл закончится, вернётся Митенька.

— Какой цикл?

Лидия Петровна проигнорировала вопрос. Она замерла, уставившись под ноги, сделалась вялой, точно впала в транс. Рысеев проследил за её взглядом, покосился на зарешёченный водосток. К прутьям прилипли пятипалые листья. В глубине плескалась вода, замурованная река Нищенка.

— Лидия Петровна?