Крушение небес

В это время в «деревяшке» появилось несколько монкулов под присмотром надзирательницы, несущих еще один стенд. Подойдя к стене напротив, монкулы неуклюже принялись его устанавливать. На стенде красовалась надпись «Доска порицания», но чьим лицам не повезло там оказаться, было пока не видно, так как доску загораживали спины монкулов.

Когда те закончили работу и отошли, снедаемые любопытством посетители «деревяшки» устремились к новому стенду.

Ансель почти не удивился, когда увидел там свою фотограмму. А также Тристана и Ванессы. Под портретами снизу был какой-то текст. Когда Ансель подошел, чтобы его прочитать, притихшая толпа быстро перед ним расступилась.

Оказалось, это был внушительный перечень вменяемых виновным нарушений. Тут вам и неисполнение приказов вышестоящих офицеров, и дача ложных показаний, и подрыв морали личного состава, и небрежное воинское приветствие государственного флага на здании командного штаба, и недостаточно рьяное исполнение гимна Арамантиды…

– Эге, ты прямо злостный преступник! – весело присвистнул Тайрек, ознакомившись со списком.

– Впечатляет, не так ли? – усмехнулся Ансель.

– Да эта курица просто мстит за ту историю с Тристаном! – воскликнула Ванесса.

– Эй ты, полегче! Нельзя называть курицей главную героиню Арамантиды! – насмешливо протянул Тайрек.

– И что теперь делать? – растерянно нахмурилась Ванесса. Никогда прежде не становившаяся объектом чьих-то нападок, девушка впервые ощутила на собственной шкуре, каково это – получить несправедливое обвинение в свой адрес.

Ей не понравилось.

– Да ничего не делать, – пожал плечами Ансель.

– Но нельзя же это просто так оставить! Неужели тебя это ничуть не задевает? – продолжала кипятиться Ванесса.

– Я привык, – спокойно ответил Ансель. – Когда я только начинал в Конструкторской, меня, знаешь ли, приняли далеко не с распростертыми объятиями, и я много чего о себе слышал. По сравнению с тем портрет на стене – сущая ерунда. Он не обзывает, не меряет презрительным взглядом и не подстраивает мелкие пакости. И не требует, чтобы меня отсюда вышвырнули, – добавил он, напомнив, как в свое время Ванесса пыталась через свою высокопоставленную тетку добиться увольнения Анселя из Конструкторской.

Ванесса слегка покраснела, но сделала вид, что не поняла намека.

– Нет, вы подумайте! – возмущенно продолжила она. – Идет самая что ни на есть настоящая война, а наша замкомандующая мается такой ерундой! Неужели ей больше нечем заняться? Если бы у нее были реальные заботы и проблемы вместо выдуманных…

– Да взять хотя бы эти ее знаменитые тренировки, – подхватил Тайрек.

С начала войны генерал эр Спата отменила ежеутренние тренировки морали и боевого духа.

– Тренироваться надо, когда готовишься к войне. А когда война началась, ты идешь на нее с тем запасом, какой у тебя есть, – обосновала она.

Мадам лин Монро приуныла, но вскоре нашла новые способы поднимать мораль и боевой дух служащих. Ежеутреннее исполнение гимна Арамантиды в «деревяшке» перед завтраком. Непременное воинское приветствие имперского флага всякий раз, как он попадает в поле зрения. Призывы и лозунги на стенах. И вот теперь – доски гордости и порицания.

– Лично я по этим тренировкам ничуть не скучаю, – заметил Ансель. – Собственно, вряд ли на всей базе найдется хотя бы один человек, кроме самой мадам лин Монро, кто огорчился бы по поводу их отмены.