— Одежду собираю, — бурчит она, не отрываясь от процесса.
— Зачем? — раз уж начал, чего бы не продолжить? Если чего и умное ляпну, никто не заценит, похоже.
Радужка не отвечает, только выразительно смотрит на меня. Типа, совсем дурак? Понятно, зачем.
Оно, конечно, понятно… Но вопрос остается актуальным. И обрастает глобальностью.
Я встаю, Радужка пугливо принимается обходить меня по дуге, в поисках второго своего говнодавчика, который я, похоже, на нервах, хрен знает куда запульнул.
Я иду к столу, наливаю себе воды, выпиваю, пытаясь притушить пожар внутри. И успокоиться. А то ведь не сдержусь…
Что делать-то?
Тормозить ее? Да?
Но как?
Опять целовать?
Вариант…
Подхожу ближе, но Радужка, к этому времени умудрившаяся втиснуться в свои джинсы, опять шарахается. Да какого хера? Боится теперь меня, что ли?
— Ты чего вообще? Не понравилось?
Это такая защитная реакция у меня: маска ублюдка. Сам не замечаю, как опять прирастает. Просто дико больно смотреть, как она торопится уйти…
Дурак ты, Сомяра, редкостный… Напридумывал себе… Праздник… Не отпущу… Ну, и что ты сейчас сделаешь, когда праздник твой стремительно сваливает?
Вот то-то…
Радужка тормозит от моего вопроса, вскидывает на меня свои огромные глаза, заставляя захлебнуться язвительным продолжением фразы.
Очень они у нее выразительные, глаза… И что-то такое в них болезненное сейчас мелькает… Мелькает, да и прячется за шторками напускного безразличия. Или не напускного… Хрен поймешь тут.
— Понравилось, — кивает она, — в принципе, все было ожидаемо…
— Че? — а вот тут не понял… То есть, она шла сюда с целью? Именно этой? Реально? А… Нахера?