Девчушка подняла взгляд, кивнула, соглашаясь:
— Хорошо. Хоть один доброволец, но есть. Идем.
Какой доброволец? Толстый дядька в пижаме и мягких тапочках! И ребенок, наверняка голодный, которому спать пора, а не в добровольцев играть.
— Ты где живешь?
— Там.
Кивнула на соседнюю парадную.
Это хотя бы что-то. Виктор Аркадьевич взял девчушку за руку, радуясь, как послушно та поднялась. Никаких формочек и совочков у девочки не было; просто она отряхнула ладошки и пошла.
Парадная пятиэтажного дома без лифта. Поднимаешься, словно к себе домой, никакой разницы со своей лестницей не увидишь. В углу лестничной площадки примостилась табуретка, и на ней сидит старуха. Спит или просто зажмурилась, словно кот в засаде?
— Маньяк! — проскрипел старушечий голос. — Куда ребенка потащил? Давай его сюда и убирайся прочь!
— Не отдавай меня ей, — пискнула девочка.
— Это твоя бабушка?
— Это ничья бабушка. Она тут караулит.
Виктор Аркадьевич наклонился, поднял ребенка на руки. Почему-то он ни на секунду не усомнился в происходящем. Принято верить взрослому, а не младенцу, но не среди же ночи на городской лестнице. Если ребенка зашвырнуло туда в такое время, значит, тому были причины.
— Маньяк! — старуха протянула руки с длинными пальцами, напоминавшими переваренные сосиски. — Отдай дитя, маньяк!
Подъезд соседний с тем, в каком жил Виктор Аркадьевич, и, значит, должен быть точно таким же, но почему-то после третьего этажа они очутились сразу на крыше. Здесь стоял крошечный пластмассовый вертолетик. Такие продаются в магазинах детской игрушки: пультик управления величиной с ладошку, электромотор, пара пальчиковых батареек. Такие вертолеты легко запускаются, выписывают виражи, не слушая управления, и так же легко ломаются. В кабину, пока вертолетик цел, можно посадить игрушечную собачку или обезьянку, но уж никак не что-то большее.
Девочка мгновенно залезла внутрь. Хлопнула дверца.
— Садитесь быстрее!
Раздумывать было некогда. Там, откуда они только что выбрались, появились худые старушечьи лапы с невероятно длинными сосисками пальцев.
— Маньяк…
Мотор затарахтел, крыша косо ушла вниз. Город поплыл под механизмом, который, кажется, вообще не должен был подниматься в воздух. Светлые прямоугольники домов, пустынные линии проспектов, заводские трубы, обозначенные красными огоньками. Ярко-зеленая точка двигалась в стороне, прокладывая свой маршрут.